— Вы только посмотрите, — неожиданно сказал Смит. — Золотое дно!
Он вытащил из коробки от конструктора «лего» яркие новенькие часы с фигуркой Микки Мауса. Руки Микки Мауса в толстых белых перчатках были стрелками часов. К одной руке была прикручена проволочка в белой изоляции. Другая белая проволочка выступала как раз над цифрой двенадцать на ярко-красном корпусе. Когда Смит поднял часы, проволочные пружинки закачались вверх-вниз, как живые.
Я тупо смотрел на этого Микки Мауса.
— Этих часов я никогда не видел. Наши были… — я подобрал слово, — …попроще.
Смит снова стал копаться в коробке с конструктором.
— Не найду батарейку. И лампочки нет, — сообщил он. — Погодите… — порылся еще немного и торжествующе вытащил бело-красную башню «лего» с лампочкой на верхушке и проводками.
— Посмотрите, маяк. Все на месте. Эйл сказал:
— Кто-то сделал его для ваших младших братьев. Вы уверены, что никогда не видели этот маяк?
Я покачал головой.
— Я тогда здесь не жил, только приходил в гости. Близнецам быстро надоедали игрушки. Им все время хотелось чего-то нового.
— Я выясню, кто сделал маяк. Найдите, пожалуйста, коробку, чтобы его упаковать. Я, конечно, дам расписку, что забрал его.
Смит освободил коробку из-под «лего» и уложил туда прообраз устройства, которое разворотило взрывом полдома. Эйл написал на листке из записной книжки расписку и вручил ее мне. Взял коробку и вышел на улицу. Яркий солнечный свет резал глаза, привыкшие к сумраку.
Когда мы шли к раскладному столику на лужайке, Смит сказал:
— Вся одежда, которую мы нашли в доме, сложена на столе в гараже. Боюсь, она вся сильно повреждена, и носить ее больше нельзя, но вы можете взглянуть. Более-менее сохранные личные вещи мы сложили в картонную коробку. Вы заберете их сейчас или подождете, пока мы закончим?
— Посмотрю сейчас, а заберу, наверное, потом, — сказал я.
Смит чуть улыбнулся.
— Они в коробке под столом.
Я присел рядом с коричневой картонной коробкой и открыл крышку. Внутри была приличная груда запыленных вещиц, даже больше, чем я ожидал. Я взял одну из любимых расчесок Малкольма и провел пальцем по золотой спинке, стер пыль — золото ярко сверкнуло на солнце. «Отец будет рад», — подумал я.
— Мы нашли пять штук, две сильно повреждены, остальные в хорошем состоянии, — объяснил Смит.
— Их было восемь. В гардеробной. Смит пожал плечами.
— Может, найдем и остальные.
Я вынул из коробки несколько вещей. Большей частью они не представляли никакого интереса, как, например, баночка с аспирином из ванной. На самом дне коробки я нашел пару своих собственных вещей — пустую мыльницу и плейер.
Я достал плейер, отряхнул с него пыль и положил на стол. Нажал на кнопку воспроизведения. Не работает.
— Вряд ли он мог не сломаться, — философски сказал эксперт. — Но вы можете отдать его в ремонт.
— Наверное, дешевле будет купить новый, — сказал я, нажал еще на перемотку и возврат без какого-нибудь результата, потом вынул кассету. С минуту я размышлял, что это за запись, потом вспомнил, что это — кассета из моего автоответчика, ничего интересного. Я закрыл крышки и положил плейер обратно в коробку.
— Хорошо бы вы нашли еще и фотоаппарат, — сказал я, поднимаясь.
Инспектор Эйл решил, что ничего интересного больше не предвидится, и собрался уходить. Смит развел руками:
— Это был ваш фотоаппарат? Боюсь, он в мусорной машине. От него мало что осталось.
— А…
— Хотите убедиться?
Я покачал головой:
— Не стоит.
Смит кивнул и пошел обратно к развалинам. Старший инспектор попросил меня непременно позвонить ему завтра утром. Погладил усы пальцами и спросил, не выяснил ли я, кто взорвал дом.
— Нет. А вы?
Инспектор ничего не ответил, но, видимо, тоже ничего не узнал. Он взял под мышку коробку с игрушкой и ушел. А я сходил в гараж, посмотрел на вещи.
Надевать это больше нельзя. Вся одежда сильно повреждена. У моих ботинок оторваны подошвы, на отцовских пальто из викуны — треугольные дыры. Я оставил все лежать в гараже и вышел в палисадник. Хотел убедиться, что с золотом все в порядке. Но в шести футах от стены копал картошку Артур Белбрук. Мое сердце тревожно забилось, хотя садовник вел себя как ни в чем не бывало.
Мы обменялись приветствиями и немного поговорили о погоде. Он спросил, что делать с картошкой, я сказал, чтобы он забрал ее себе. Артур благодарно кивнул. Сказал, что колеса мусоровозов совершенно испортили лужайку. А охотники за сувенирами разобрали всю герань госпожи Пемброк из стеклянной теплицы, даже саженцы, но ничего страшного: стекла все равно разбиты и цветы погибли бы от холода. Хотя осень в этом году и поздняя, холода не за горами.
Садовник окинул взглядом огород, стоя спиной к дальней стене. Сказал, что все нужно убрать до зимы.
Я оставил Артура с его заботами, не зная, охраняет он золото или готовится украсть. «У Малкольма стальные нервы, — подумал я, — раз он прячет сокровища в таком месте, где день изо дня ковыряется садовник. Пожалуй, даже слишком стальные».
Я вернулся в гостиницу в Кукхэме, где уже привыкли к моему распорядку дня, принял ванну, переоделся, и с записями Нормана Веста спустился в бар выпить стаканчик перед обедом. Я прочитал:
«Господин Томас Пемброк, тридцати девяти лет, живет вместе с женой Беренайс неподалеку от Ридинга, в Арденн-Гасиендас, дом номер шесть. Две дочери, девяти и семи лет, посещают общеобразовательную школу.
Господин Томас работал бухгалтером в кондитерской компании, «Шатлворс Дигби лимитед». Его уволили несколько недель назад из-за частых ошибок в расчетах. В компании мне сказали, что его ошибки стоили им нескольких тысяч фунтов — он шесть раз заказывал одну и ту же партию заспиртованных вишен для фруктовых пирожных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111