Я окликнул его. Он обернулся и посмотрел на меня. Однако ему понадобилось секунды две, прежде чем он узнал меня.— Входите, — сказал он и коротко объяснил остальным: — Он нам помогает.Те кивнули, не задавая лишних вопросов. Все выглядели изможденными и молчали, словно зажатые в сандвиче из лихорадочной деятельности во время пожара и понимания того, что нужно как-то жить дальше. Мне часто приходилось иметь дело с людьми, находящимися в таком вот подвешенном состоянии. Впервые я столкнулся с этим, когда мне было двадцать три года, во время моего первого назначения. Тогда я работал в консульстве в одной забытой Богом стране. Консул находился в отъезде, и мне пришлось самому разбираться с разбившимся британским аэропланом, который в темноте врезался в лесистый склон, разбросав изувеченные тела пассажиров по росшим вокруг деревьям. Кроме всего прочего, я выехал на место аварии и дежурил там, отгоняя мародеров. Потом в город прибыли родственники погибших, чтобы опознать то, что осталось от пассажиров аэроплана, и, как само собой разумеющееся, они обратились ко мне за утешением. Все это лишь к слову о том, как иногда люди взрослеют в одно мгновение. С тех пор на мою долю не выпадало более серьезных испытаний.В кабинет вошел человек, сражавшийся с кофеваркой. Он прошел мимо и сел прямо на пол, прислонившись спиной к стене.— Кто вы? — спросил он, глядя на меня снизу.— Друг Кена.— Питер, — добавил Кен.Человек пожал плечами, не выказав большого интереса в мой адрес.— Кофеварку угробили, — объявил он.Это был человек неопределенного возраста, от тридцати до пятидесяти лет, с рыжими ресницами и выпачканными в золе лицом и руками. Новость, принесенная им, была безрадостно воспринята окружающими.Сидевший за столом седовласый мужчина, наверное, являлся старшим не только по возрасту, но и по положению. Он окинул взглядом присутствующих и устало спросил:— Какие будут предложения?— Отправляться спать, — высказал свое мнение обидчик кофеварки.— Купить нормальный компьютер, — сказал другой мужчина, — записывать информацию на диски и в будущем хранить их в подвале.— Запоздалое предложение, — возразила одна из женщин, — все записи сгорели.— Так ведь новые будут.— Если мы не потеряем работу, — с горечью сказал Кен.То же подумали и остальные, и их лица стали мрачнее прежнего.— Как начался пожар? — спросил я. Седовласый мужчина с глубокой усталостью в голосе ответил:— У нас шли покрасочные работы. Сами мы придерживаемся правила не курить в помещении, но вот рабочие с их сигаретами… — Он не договорил, так как ситуация не нуждалась в дальнейших комментариях.— Значит, это не поджог, — сказал я.— Вы что, репортер? — подозрительно поинтересовалась одна из женщин.— Вовсе нет.Кен покачал головой:— Он дипломат, улаживает всякие дела.Это сообщение ни на кого не произвело особого впечатления. Женщины заявили, что дипломат — это последняя вещь, в которой они нуждаются в эту минуту. Но седовласый мужчина заметил, что, если у меня есть какое-то дельное предложение, меня готовы выслушать. Поколебавшись, я сказал:— Я бы оставил здесь на всю ночь дежурного и включенный свет.— Э-э-э… Зачем?— А если это поджог?— Не может быть, — возразил седовласый. — Кто бы стал поджигать здание больницы?— К тому же тут трудно рассчитывать на успех, ведь больница построена из огнеупорных материалов. Она не должна была загореться, — поддержал его другой мужчина.— Так ведь сгорело только одно здание, — заметила одна из женщин. — Благодаря противопожарной двери галерея не пострадала. Правда, пожарные вылили тонны воды на тот край…— И угробили кофеварку, — вставил мужчина, сидевший на полу.Лишь некоторые из присутствующих измученно улыбнулись.— Так что больница, можно сказать, уцелела, — сказал, обращаясь ко мне, седовласый. — Но мы потеряли медикаменты, лабораторию, операционные для мелких животных и, как вы слышали, все записи, которые у нас хранились. Одна только налоговая ситуация… — Он замолчал, обреченно покачав головой. — Пожалуй, предложение отправляться спать самое разумное. Есть смысл поработать в этом направлении. Однако, если есть добровольцы остаться здесь на всю ночь…С каждого из них на сегодня было довольно, поэтому все молчали.После заметной паузы Кен отрывисто проговорил:— Я останусь, если останется Питер. «Вляпался, что называется, — подумал я. — Ну хорошо». А вслух сказал:— О'кей.— Кто завтра по вызовам? — спросил седовласый мужчина.— Я, — ответил Кен.— И я, — отозвалась темноволосая молодая женщина.Седовласый кивнул.— Договорились, Кен остается. Остальным спать. — Он поднялся на ноги, устало опираясь на крышку стола. — Военный совет здесь, завтра в девять.Он обошел стол и остановился напротив меня.— Кем бы вы ни были, спасибо, — и он коротко пожал мне руку. — Кэри Хьюэтт, — представился он.— Питер Дарвин.— О, вы родственник… Я покачал головой.— Нет. Конечно, нет. Уже поздно. Всем домой. Он первым вышел из кабинета, а остальные, зевая, последовали за ним. Все мимоходом кивали мне, но уже не представлялись. Никто из них не проявил особого интереса к незнакомцу, на которого они так запросто оставляли свою собственность. Очевидно, они верили Кену, и автоматически это доверие распространялось на его друзей.— Где Белинда? — спросил я, когда все наконец разошлись.— Белинда? — Кен, казалось, не сразу понял, о чем его спрашивают. — Белинда… Она с лошадьми.Он помолчал, а потом объяснил:— В стойлах находились три лошади, наши пациенты. Им был нужен постоянный уход. Мы отвели их к одному тренеру, у него во дворе есть место. Белинда за ними присмотрит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96