В Японии я бы еще прибавил несколько цветистых любезностей, но в британской торговле это было бы чересчур. Во всяком случае, так мне поведали многочисленные сбитые с толку японские бизнесмены. К примеру, поклон вызывал смущение, но никак не способствовал заключению контракта. В Японии дарить подарки гостю — обязанность хозяина, а не наоборот. Существует много способов поставить друг друга в неловкое положение.Я щедро налепил марки на конверты для ответов и написал адрес: «Хьюэтт и партнеры», коттедж Тетфорд (временный офис). Теперь письмо выглядело вполне официально. Я надеялся, что результат не заставит себя ждать.Затем я сложил вместе письмо и конверт для ответа и вложил их в конверт с адресом фармацевтической фирмы. Без ксерокса или, на худой конец, копирки (о чем я не подумал сразу), я прилично помучился с письмами. Напечатав дополнительный абзац в каждом из писем, я сгреб их в кучу, отвез на почту и отправил.Вернувшись в Тетфорд, я часок вздремнул, а затем наугад позвонил по мобильному телефону Кена.Он тут же ответил:— Кен Макклюэр слушает.— Где ты сейчас? — спросил я. — Это Питер.— Еду на вызов. Воспаление сухожилий. А почему ты спрашиваешь?— Я тут подумал, что нам надо бы повидать Макинтошей., или Нэгреббов.Было слышно, как он вздохнул.— Ты так и норовишь испортить мне день. Большое тебе спасибо.— Где я могу их найти?— Ты что, серьезно?— Я не понимаю, ты хочешь восстановить свою репутацию или нет?Помолчав, он рассказал мне, куда ехать, и добавил:— Зои Макинтош — настоящая тигрица, а ее папаша витает в облаках. Встретимся там минут через пятнадцать.— Хорошо.Я проехал через Риддлзкомб и остановился на холме, глядя вниз на деревню Макинтошей. Шиферные крыши, каменные желто-серые загоны для длинношерстных овец, еще не распустившиеся почки на зимних деревьях. Древесный уголь, сваленный в кучи под кремовым небом Поля, спящие в ожидании весны.У меня было такое чувство, что все это я вижу не впервые. Я уже взбирался на эти холмы и видел эти крыши. Я бегал вниз по дороге, где сейчас стоит моя машина. Мы с Джимми, хохоча до упаду над какой-то детской шуткой, стягивали с себя одежду и нагишом плескались в речке. Отсюда мне не было видно реки, но я знал, что она там есть.Когда подошло время встречаться с Кеном, я завел мотор, отпустил тормоза и съехал вниз Реки все еще не было. Может, я перепутал место, но почему-то я был уверен, что нет. Странная уверенность: ведь на память нельзя полагаться уже через неделю, а через двадцать лет — и вовсе безнадежно.Кен ждал меня у подъездной дороги к длинному серому дому с остроконечной крышей. Дом был весь увит плющом. Я бывал здесь когда-то. Кованые железные узоры на распахнутых воротах были мне хорошо знакомы.— Привет, — сказал я и вылез из машины.— Надеюсь, ты соображаешь, что делаешь, — смиренно сказал он, выглядывая из окна своей машины.— Иногда, — ответил я.— О Господи. Зои знает мою машину. Она меня разорвет, — простонал он.— Тогда садись в мою, негодник.Он выбрался из своего автомобиля, пересел ко мне и протестующе удержал мою руку, когда я хотел тронуться с места.— Кэри сказал, что уходит в отставку. Я думаю, тебе лучше знать об этом.— Это не совсем обдуманно.— Знаю. Хотя надеюсь, что он действительно так решил. Но он — единственное, что нас объединяет.— Когда он сообщил, что уходит в отставку?— В офисе. После твоего ухода, когда я зашел туда. Кэри был там вместе с детективом.Я кивнул.— Кэри был в прострации. Когда я вошел, полицейский протягивал ему стакан воды. Воды! Ему нужно было дать бренди. Увидев меня, он заявил, что так больше продолжаться не может, что это уже слишком. Я сказал, что он нам нужен, но он ничего не ответил. Только напомнил, что Скотт работал у нас больше десяти лет, и нам уже никогда не найти такого анестезиолога.— А что будешь делать ты? Он энергично пожал плечами.— Если Кэри закроет фирму, а именно так и произойдет в случае его отставки, нам придется начинать все сначала.— Начинать сначала, — подчеркнул я, — нужно без пятен в прошлом. Поэтому давай пройдемся по этой дороге и позвоним в колокольчик.— Откуда ты знаешь, что нужно звонить в колокольчик?Я затруднился ответить. Я и сам не понимал, когда говорил то, что подсказывала мне память.— Это просто выражение такое, — запинаясь, сказал я.Он покачал головой.— Ты знаешь вещи, которых знать не можешь. Я и раньше замечал. Помнишь, в первый вечер ты уже знал, что моего отца зовут Кении. Откуда тебе это известно?Помолчав с минуту, я ответил:— Если я сумею тебе помочь, то расскажу.— И это все?— Все.Я завел машину, проехал в ворота и остановился неподалеку от дома, на круглой площадке, посыпанной гравием. Затем я вылез из машины и остаток пути проделал пешком. Взявшись за язычок колокольчика, я позвонил. Язычок представлял собой кованый железный прут с золоченой шишечкой на конце. Еще до того, как я услышал перезвон в глубине дома, я понял, что этот звук мне знаком.Я не помнил, кто должен был открыть дверь, но, во всяком случае, не та женщина, которая это сделала. Неопределенного возраста, рыжая, с вьющимися волосами, светлыми ресницами и заметным пушком над верхней губой и на подбородке. Худенькая и стройная, она была одета в джинсы, клетчатую рубашку и выгоревший свитер. Ей не получить приза на конкурсе красоты, но она была по-своему привлекательна.— Мисс Зои Макинтош? — спросил я.— Я ничего не покупаю. До свидания. Дверь начала закрываться.— Я не продавец, — поспешно выговорил я.— Тогда кто вы? — Дверь остановилась.— Я из фирмы «Хьюэтт и партнеры».— Почему же вы сразу не сказали? — Она раскрыла дверь пошире. — Но я никого не вызывала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96