Броуз собственной персоной сидел в баре, разговаривая с маленьким лысым мужчиной с брюшком и в золотых очках, и заметил, как мы вошли, потому что трудно не заметить приход Аннабель.— А я думал, что вы уже не придете, — сказал Броуз.— Парковка, — коротко ответила Аннабель.— Познакомьтесь с мистером Хиггинсом, — представил он толстячка. — Его компания занимается страховкой лошадей.Мы обменялись рукопожатием. Хиггинс как загипнотизированный уставился на Аннабель, пока она сбрасывала плащ и взбивала свои перышки.— Да-да, лошадей, — пробормотал он.Я заказал выпивку для всех, что пробило ощутимую брешь в моем бюджете. Броуз, Аннабель и я предпочли лимонный сок, к большому ужасу Хиггинса с его двойной водкой с тоником. Бар был полутемный, отделанный полированным старинным деревом. В приглушенном свете все выглядело дорогим, респектабельным и навевало воспоминания о временах короля Эдуарда, когда экипажи, запряженные лошадьми, проезжали за окном в дымном лондонском тумане.— Об этом вашем происшествии уже болтают в новостях. Я как раз рассказывал Хиггинсу. Быстро они разнюхали, — сказал Броуз.— Куда уж быстрее, — согласился я.— А что случилось? — удивилась Аннабель. — Какое происшествие?Броуз ласково посмотрел на нее:— Ты что, телевизор не смотришь? Или газет не читаешь?— Иногда читаю.— Анестезиолог «Хьюэтт и партнеры» был убит в понедельник ночью. Разве гордость министерства иностранных дел не рассказал тебе об этом? — осведомился Броуз.— Я собирался рассказать, — сказал я. Аннабель в смятении выслушала наш с Броузом краткий рассказ. Броуз уже разговаривал с детективом Рэмзи, который проинформировал его, что расследование продолжается.— То есть они топчутся на месте, — констатировал Броуз. — Я предложил свою помощь, если она понадобится, и на этом все закончилось. — Он хитро посмотрел на меня: — Вы знаете что-нибудь, что мне неизвестно?В газетах ничего не писали о подъемнике и скобах, и я предположил, что у полиции были свои соображения не упоминать об этом. Я хотел рассказать Броузу подробности, но Хиггинс поминутно смотрел на часы, пил свою водку и все порывался уйти. Я сказал Броузу, что мы поговорим позже, и обратился к Хиггинсу:— Я действительно хочу знать, как страхуют лошадей.Толстячок вновь уселся. Я купил ему еще одну порцию, и он распроложился поудобнее.— Броуз предложил только поговорить, и если вы хотите что-нибудь спросить, валяйте, — сказал он низким звучным голосом.— Хорошо, — сказал я.— Страхование лошадей, — начал он, — очень рискованное занятие. Мы этим не занимаемся, разве что в виде исключения, понимаете? Нам звонят агенты, и мы заключаем соглашение. Страховка стоит недешево, потому что риск велик, понимаете?Я утвердительно кивнул:— Приведите, пожалуйста, пример. Он коротко вздохнул:— Представьте себе, что у вас неплохие перспективы в дерби и вам выгодно застраховать лошадь ввиду ее предполагаемой высокой племенной ценности в будущем. Заключая соглашение, мы исходим из того, как долго оно действует и от чего лошадь застрахована. Как правило, это случайная смерть, хотя сюда могут входить и умышленные повреждения, и небрежное обращение, и смерть от болезни. Большинство лошадей в молодости не умирают по естественным причинам, поэтому здесь нет такого риска, как на скачках. Мы соглашаемся включить в договор смерть по естественным причинам, но в таком случае мы каждый год перезаключаем страховку и повышаем страховую премию. Если лошадь старше десяти лет, мы не застрахуем ее ни за какие деньги. Исключение делается только для племенных жеребцов, хотя обычно скаковые лошади доживают до двадцати или даже двадцати пяти лет. Это их природная продолжительность жизни, но многие владельцы умерщвляют своих старых лошадей раньше, ведь так гуманнее.— Или дешевле, — сухо произнес Броуз.— А если это племенная кобыла? — спросил я.— Жеребая?— Да, от первоклассного жеребца.— Ну… мы бы выписали полис, если беременность была подтверждена и протекала нормально. Это случается нечасто, но такое вполне возможно, особенно если нужно платить вознаграждение за жеребца вне зависимости от того, есть жеребенок или нет. Как правило, плата не взимается, если нет жеребенка. А сколько лет было кобыле?— Не знаю.— Это зависит от ее возраста и племенной характеристики.— Я могу сказать, — вмешался Броуз. — Ей было девять лет, и один год она была бесплодной, но все же потом родила двух здоровых жеребят — кобылку и жеребчика.Брови Хиггинса взлетели над золотой оправой его очков. Я чувствовал, что мои брови движутся в том же направлении.— Откуда вы знаете? — изумился я.— Да бросьте вы, Питер. Я же детектив по профессии.— Извините.— Я достал список кобыл, которых в прошлом сезоне покрывал Рэйнбоу Квест, и проверил всех. Владельцы таких жеребцов, как Рэйнбоу Квест, очень придирчиво выбирают кобыл, потому что им нужны жеребята только высокого качества, чтобы подтвердить ценность своего жеребца и установить за него высокую плату.— Не лишено смысла, — согласился я.— Итак, — сказал Броуз, — я позвонил бывшему владельцу той кобылы, которую должны были привезти в вашу больницу, и спросил его, как случилось, что он продал ее Винну Лизу. Он ответил, что его дела пошли плохо и он был вынужден продавать свое имущество. Он продал кобылу первому же покупателю, который предложил приличную цену. До этого он ничего не слышал о Винне Лизе и даже не сразу вспомнил, как того зовут. Это совсем не по-деловому, наверное, но у него крупные неприятности.— А кобыла была жеребой, когда он ее продавал? — спросил я.— Он говорит, что да.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96