— Кому вы еще говорили о дате прилета?— Черт возьми, это вовсе не секрет. Я позвонила шести или семи членам синдиката, как просил Дэйв, и сообщила им, что Крисэйлис прилетает. По-моему, пол-Кентукки знало об этом.Она вдруг села и открыла глаза.— Какого черта, разве имеет значение, сколько человек знали о времени прибытия Крисэйлиса? Ради бога, почему вы об этом спрашиваете? Ведь грабители охотились не на него. Они просто ошиблись и захватили не тот фургон.— А если предположить, что они получили именно то, что хотели?— Вы что, вчера родились? Чистокровность — вот за что платят заводчики. Если Крисэйлиса нельзя использовать как производителя, он не стоит и цента. Никто не пошлет приличную кобылу к первому попавшемуся жеребцу, если его имя не внесено в племенную книгу, если у него нет родословной и соответствующих бумаг. И тем более никто не будет платить за это пятнадцать тысяч долларов.— "Жизненная поддержка" искала доказательства мошенничества, подстроенного для получения страховки.— Могут искать до посинения. — Она взяла бокал, сделала глоток и скривилась. — Виски такое же теплое, как и бассейн, и такое же отвратительное. Сделайте мне еще бокал, хорошо?Она протянула мне бокал, я поднялся с шезлонга, взял и свой бокал и пошел в дом. Там я налил ей ту же порцию, что и раньше, приготовил себе другое питье и вернулся к бассейну. Лед приятно позвякивал при каждом шаге.— Спасибо. — Она одним глотком отпила половину. — Теперь лучше.Я стоял возле бассейна и пробовал ногой воду. Она была чертовски теплая, почти горячая.— Что у вас с ногами? — спросила она. — То же, что у вашего мужа, только мои не сломаны.— А что под рубашкой?— Солнце слишком припекает, а мне не нужны солнечные ожоги.— Ага, бело-розовый слизняк. — Она снова легла.Улыбаясь, я сел спиной к ней на край бассейна и болтал в воде ногами. «Надо бы уехать и сделать что-то более полезное, — подумал я, — порасспрашивать, к примеру, Сэма Хенгельмена». Но Уолт, несомненно, уже учел это и встретился с ним, потому что его мигрень кончилась, как только машина, взятая напрокат для поездки сюда, скрылась из виду. Уолт и жена Дэйва не способны найти общий язык.— Мистер Хоукинс? — вдруг проговорила она.— Угу.— Чем вы зарабатываете на жизнь?— Я государственный служащий.— Вот этим?Раздался резкий металлический щелчок, и от одного этого звука волосы встали дыбом у меня на затылке, будто я никогда не покидал джунгли.— Вы умеете обращаться с этой штуковиной? — спросил я светским тоном.— Да.— Тогда поставьте ее на предохранитель.Она не ответила. Я встал, повернулся и уставился в дуло собственного пистолета.«Беспечный, потерявший нюх идиот, я это заслужил», — мелькнула у меня мысль. Слова, которыми я ругал себя, не произносят при дамах.Она сидела, поджав под себя ноги, стиснув в руке пистолет. Рука твердая, ни малейшей дрожи. Между нами ярдов пять. Слишком большое расстояние, чтобы пытаться сделать что-нибудь.— Хладнокровный подонок, ничего не скажешь, — процедила она.— Вы не станете стрелять в меня, — улыбнулся я.— Почему?— Я не застрахован на полтора миллиона.— Вы имеете в виду, что я... — Она вытаращила глаза. — Что я... застрелила Крисэйлиса?— Возможно.— Полный идиот, вот что я вам скажу.— С позволения сказать, вы не лучше. Эта игрушка очень легко стреляет.Она взглянула на пистолет, будто забыла о нем, и, прежде чем я успел ее остановить, бросила его на дорожку, мощенную камнем. Удар о землю неизбежно привел к выстрелу. Пламя вырвалось из дула, пуля скользнула в густой траве рядом с ее шезлонгом, в девяти дюймах от ее тела.С секунду она не понимала, что произошло, потом вздрогнула и закрыла лицо руками. Я поднял в траве пистолет и поставил его на предохранитель, потом опустился на скамью лицом к ней.— Игры, — произнесла она потрясенным голосом. — Что я делаю? Только играю. Бридж и гольф. Все на свете игра.— Это тоже? — Я сунул пистолет в кобуру под мышкой и защелкнул зажим.— Мне только хотелось заставить вас попотеть.— Почему?— Хороший вопрос. Это чертовски хороший вопрос. Все — игра. Жизнь — проклятая игра.— А мы все бедные проклятые неудачники? — саркастически спросил я.Она опустила руки и посмотрела на меня. Глаза у нее были сухие, но половина ее самоуверенности растаяла, как лед в бокале.— Это была только игра. Я не хотела причинять вам вред.Она думала, что говорит правду, но мне слишком хорошо знакомы шутки подсознания, когда человек сам не может объяснить, почему он что-то сделал. А ей, несомненно, хотелось уничтожить меня, наверно, за то, что я спас ее мужа, или за то, что искал ее лошадь, или за то, что она видела в моем поведении демонстрацию мужского превосходства. Она и без оружия в руках была очень неуравновешенной дамочкой.— Дайте мне ваш бокал, — резко бросила она.— Я принесу вам виски.— Вашего бокала хватит, — настаивала она.Я протянул ей бокал, она сделала глоток — у меня было сухое имбирное пиво.— Вы всегда обманываете? — осведомилась она.— Во всяком случае, пиво мягче, безопаснее, и от него не такое сильное похмелье.Я принес ей новый бокал виски. Она сделала скромный глоток и поставила рядом с пустым.— Оставайтесь к обеду. — Это было скорее небрежное предложение, чем теплое приглашение, но я ответил на ее невысказанную потребность, не обратив внимания на тон:— Хорошо.Она кивнула, перевернулась на живот и теперь прожаривала спину. Я лег в шезлонг, закрывая одной рукой глаза от прямых лучей солнца и размышляя о вопросах, которые она не задала. К примеру, как чувствовал себя Дэйв, когда я видел его, и серьезен ли перелом бедра.Немного спустя она снова перешла в бассейн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78