— Разве не ужасно? Йола вне себя.Когда я пришел в столовую на завтрак, Йола стояла у кухонных дверей молча и неподвижно и рассматривала входивших гостей.Она явно потеряла самообладание. Волосы, небрежно перетянутые лентой, рассыпались по спине, губы не накрашены. Никакой улыбки, тяжелая челюсть агрессивно выставлена вперед. Она не могла скрыть смятения в глазах.Я съел двойную порцию жареного бекона, гречневые лепешки с кленовым сиропом и выпил три чашки кофе.Бетти-Энн закурила сигарету и спросила, обязательно ли я должен уезжать и не могу ли остаться на пару дней? Уилки проворчал, что нельзя задерживать парня, если он хочет уехать. Уилки привязался ко мне и сердился, что я уезжаю.Тяжелые шаги раздались за моей спиной, кто-то вошел в столовую. Глаза Бетти-Энн засверкали.— О, привет! — обрадованно воскликнула она, ее внимание переключилось на вошедшего. — Как приятно, что вы вернулись!«Уилки, — подумал я, мысленно улыбаясь, — должен уже привыкнуть к пристрастию жены к новым мужчинам». Но его проблемы будто волной смыло у меня из головы, когда я услышал, как кто-то произнес имя.Матт.За моей спиной раздался голос Матта Клайва, гулкий бас с хорошо контролируемой интонацией.— Полагаю, вы знаете, что у нас утром произошла маленькая неприятность. Кто-то выпустил жеребят и кобыл из паддока. Нам надо знать, сделал ли это один из вас или это просто случайность.Наступило короткое молчание. Дети ежились на стульях, а родители, вскинув брови, вопросительно смотрели на них.— Может, кто-то из вас знает, что вчера весь день ворота были плохо заперты?Снова молчание.Матт медленно обходил длинный стол, и теперь я смог его разглядеть. Примерно возраста Йолы. И такого же роста. Такая же тяжелая челюсть. Такое же сильное тело, но, безусловно, мощнее. Я вспомнил две спальни в их коттедже, руку Йолы без обручального кольца. Матт был братом Йолы. Я допил кофе, стараясь не встречаться с ним взглядом.Кто-то насмешливо упомянул конокрадов, кто-то предложил позвонить в полицию. Матт серьезно ответил, что они подумывают об этом, один из жеребцов был очень ценным. Но только, конечно, если кто-нибудь из гостей случайно не оставил ворота открытыми.В ответ он получил только сочувственное бормотание. Матт и правда мог быть таким отважным или отчаянным, чтобы решиться позвонить в полицию. Но даже если он и позвонит, они не найдут Крисэйлиса, который сейчас был уже за сотню миль отсюда, обеспеченный строго законным документом — счетом от продавца.Тем временем Матт ушел, унося с собой грозовое напряжение, гости огорчились и чувствовали себя неловко.Я спросил девушку, прислуживающую за столом, не могла бы она принести мне счет, я хочу расплатиться перед отъездом. Немного погодя она вернулась со счетом, я дал ей на чай и подождал, пока она выпишет мне расписку.Семья Уилкерсон попрощалась со мной за столом, потому что они собирались на верховую прогулку, как только кто-нибудь из рэнглеров, отправившихся на поиски пропавших жеребцов, вернется на ранчо. А я не спеша направился к себе в коттедж, чтобы собрать оставшиеся вещи. Поднялся на две ступеньки, сделал шаг по крыльцу, открыл дверь, отодвинул сетку и вошел в комнату.Из ванной показалась Йола с ружьем в руках. По тому, как она его держала, я понял: стрелять девушка умеет. Матт появился из-за занавески, закрывавшей нишу-шкаф. Он встал между мной и выходом. В руках у него был дробовик.Я принял изумленный вид. Усилил немецкий акцент:— Извините. Не понимаю.— Это тот тип, — бросил Матт. — Определенно.— Где лошадь? — в ярости прошипела Йола.— Не знаю. — Я сказал чистую правду. — Почему вы задаете мне такой вопрос?Ружье и дробовик преградили мне путь.— Простите, — еще раз повторил я. — Мне надо закончить сборы. Я оплатил счет и предупредил, что утром уезжаю.— Никуда вы не поедете, приятель, — мрачно буркнул Матт.— Почему?— Приведите лошадь, тогда можете ехать. Не раньше.Ему придется вспомнить времена первых поселенцев, если он собирается держать пленника на ранчо, полном отдыхающих.— Я не могу привести лошадь, потому что не знаю, где она. Зато несколько моих друзей знают, где я. Они ждут меня сегодня, полагая, что утром я уехал отсюда.В молчаливой ярости они уставились на меня. При всей их изобретательности в преступлениях они были еще детьми. Перли напролом со своими ружьями, не продумав ходы. Но при этом они были смертельно опасными детьми, управляемые импульсами, а не разумом.— Я не похож на человека, который будет на всех перекрестках кричать: «Я украл лошадь у Клайвов». Если вы ничего сейчас не сделаете и я благополучно уеду, больше вы об этом деле ничего не услышите. Это лучшее, что я могу вам предложить. Но что бы вы сейчас ни выкинули, лошадь вам назад не вернуть.Играть в открытую — самое разумное средство для того, чтобы уехать отсюда. Но палец Йолы напрягся на курке ружья. И я нехотя решил, что пришло время для пистолета. Наблюдая за ней, я на долю секунды позже, чем следовало, увидел в зеркале, как Матт сделал шаг ко мне, взмахнув дробовиком как дубинкой.Он с силой ударил меня по затылку, и, когда я падал, лоскутное одеяло на кровати разлетелось яркими лоскутками в моих меркнущих глазах. Глава 10 Очнувшись, я осознал, что мне предстоит оказаться не пленником, а трупом.Коттедж был полон дыма, невысокие языки пламени лизали пол. Сначала я ничего не мог вспомнить, а только безучастно глядел на огонь. Попытался присесть, голова кружилась и раскалывалась от боли. Клайвы!.. Они высыпали из корзины на пол опилки, пропитанные мазутом, и подожгли их. Опилки и мазут горят медленно, выделяя удушливый газ. Меня положили возле чугунной печки, чтобы создать впечатление, будто я упал и ударился о нее головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78