Но это бессмысленно. Они никогда не смогут продать жеребят на племенные заводы, их никто не признает чистокровными. Они не получат и гроша за породистость своих линий...— Думаю, дело гораздо проще, чем вы предполагаете, — улыбнулся я. — Ближе к земле.— Так в чем же дело?Я рассказал ему.Он долго обдумывал мое предположение, а я пил лимонный сок.— В любом случае, надо попробовать размотать этот клубок и посмотреть, куда он приведет, — сказал я.— Какая-то фантастика! — наконец пришел в себя от услышанного Рутс. — Я надеюсь на бога и хочу, чтобы вы оказались не правы.— Да, понимаю, — засмеялся я.— Вам понадобятся месяцы, чтобы раскопать всю эту грязь самому... И не думаю, что вы хорошо знаете обстановку среди коннозаводчиков... Так почему бы мне не помочь вам?— Я был бы очень благодарен.Рядом с его креслом стоял телефон, он поднял трубку и набрал номер. Я слушал, как он договаривается с издателем ведущей газеты, пишущей о конном спорте и коневодстве, чтобы меня допустили к их архиву и дали в помощь двух квалифицированных сотрудников.— Все устроено, — сказал он, вставая. — Это на Норд-Бродвее в Лексингтоне. Надеюсь, вы дадите мне знать, как пойдут дела?— Обязательно.— Дэйв и Юнис... прекрасные ребята.— Великолепные.— Передайте Юнис мои лучшие пожелания.— Она улетела в Калифорнию.— На новую ферму?Я кивнул.— Безумная идея Дэйва переехать на Западное побережье. Центр разведения чистокровных лошадей здесь, в Лексингтоне, и здесь он должен оставаться.Я промычал нечто соответствующее обстоятельствам, не критическое и не одобрительное, и Джефф Рутс протянул мне толстую руку.— У меня в Майами собрание акционеров, — извиняющимся тоном проговорил он.Мы прошли через дом, туда, где секретарь ждала его в «Кадиллаке», стоящем рядом с «Торнадо Олдс-мобилом» Юнис. * * * В редакции газеты я обнаружил, что все, о чем просил Джефф Рутс, выполнено очень добросовестно и в двойном размере. Моими временными помощниками были пожилой мужчина, который почти весь рабочий день проводил за составлением ежегодных регистров достижений жеребцов, и незамужняя леди лет пятидесяти с феноменальной памятью, чье лошадиное лицо и хриплый голос моментально забывались, стоило ей ласково улыбнуться.Когда я объяснил, что хотел бы найти, они оба потрясенно уставились на меня, не находя слов.— Это невозможно? — спросил я.Мистер Харрис и мисс Бритт пришли в себя и сказали, что, по их мнению, это возможно.— И пока мы будем заниматься этим, попытаемся еще составить список лиц, чье уменьшительное имя может быть Бак. Или Бат. Но думаю, все-таки Бак, — предложил я.Мисс Бритт тут же выдала шесть имен, одних Бакли, живших в окрестностях Лексингтона.— Наверно, это не совсем удачная идея, — вздохнул я.— Но совсем не вредная, — хриплым голосом возразила мисс Бритт. — Мы сделаем все нужные списки одновременно.Они ушли в помещение архива и там погрузились в папки и книги, а меня оставили в приемной, посоветовав курить и ждать, что я весь день и делал.В пять вечера они появились с результатами.— Это максимум того, что мы могли сделать, — с сомнением проговорила мисс Бритт. — Понимаете, в Штатах на племенных заводах и фермах более трех тысяч жеребцов. Вы просили выбрать тех, чьи гонорары за покрытие на протяжении последних восьми-девяти лет постоянно росли. Таких двести девять.Она положила передо мной список, напечатанный на машинке через один интервал.— Затем вы просили клички жеребцов, которые, попав на племзавод, оказались как производители гораздо удачливее, чем ожидали по их родословной. Таких двести восемьдесят два.Она протянула второй лист.— Вы также хотели знать, кто из двухлеток на скачках проявил себя лучше, чем от них можно было ожидать, судя по их породистости. Таких двадцать девять. — Она добавила к прежним двум третий лист. — И наконец, люди, которых можно называть Бак. Их тридцать два — от Бара К. Ранча до Барри Кайла.— Вы провели потрясающую работу! — искренне восхитился я. — Наверно, не стоит надеяться, что хотя бы одна из ферм повторяется во всех четырех списках?— Большинство жеребцов из первого списка входят и во второй. Это понятно. Но что касается двухлеток, исключительно хорошо проявивших себя на скачках, то их производителей нет в первых двух списках. И ни один из удачливых двухлетних жеребят не был выращен на племзаводах, принадлежащих кому-то из Баков.Они оба казались огорченными такими невдохновляющими результатами.— Ничего, — сказал я. — Завтра мы попытаемся зайти с другого конца.Мисс Бритт фыркнула, что я воспринял как согласие.— Рим не сразу строился, — проговорила она.Мистер Харрис выразил некоторое сомнение, что этот Рим вообще может быть построен из имеющихся у них материалов, но, не жалуясь, утром следующего дня ровно в девять сидел за своим столом. Оба вновь погрузились в сопоставление и перетасовку списков.К полудню первые два списка были сокращены до двадцати жеребцов. Мы втроем подкрепились сандвичами. И поиски начались снова. В десять минут четвертого мисс Бритт тяжело задышала и широко раскрыла глаза. Она быстро нацарапала что-то на чистом листе бумаги и, склонив набок голову, рассматривала написанное.— Ну... — Она смотрела на меня, не находя слов. — Ну...— Вы их нашли, — сказал я.Она кивнула, сама не веря полученному результату.— Я сопоставила все скачки, в которых они участвовали, годы, когда были куплены, масть и приблизительный возраст, как вы и просили... Таким путем мы получили двенадцать возможных кандидатов из первых двух списков. И один из производителей удачливых жеребят, которым сейчас не больше двух лет, отвечающий всем вашим требованиям, находится на той же племенной ферме, что и первый кандидат из двенадцати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78