Но вещи тоже не были найдены. Таким образом, мы отбрасываем предположение, что Шерман сложил деньги в саквояж.Ларе Бальтзерсен сидел в глубокой задумчивости.— Теперь рассмотрим транспорт, — продолжал я. — Шерман заказал такси, чтобы после скачек сразу отправиться в аэропорт Осло, но не пришел к машине. Полиция не нашла ни одного водителя такси, который в тот вечер куда-нибудь возил англичанина. Гуннар Холт говорит, что в середине дня привез его на скачки, но вечером никуда не отвозил. Поскольку кража не была обдумана заранее, нанятая машина не ждала Шермана у ворот, и полиция не нашла следов такого нанятого водителя. Шерман не украл машину, чтобы увезти деньги: ни одна машина не была украдена в тот день. Остаются друзья... — Я помолчал. — Друзья, которых можно попросить отвезти, допустим, в Швецию и сохранить путешествие в тайне.— Но они разделили бы с ним вину, — недоверчиво проговорил Рольф Торп.— Да. Но идем дальше... Шерман приезжал в Норвегию семь раз, но всегда лишь на день или два. Я смог найти только двух человек, которые, предположительно, знали или любили его настолько, чтобы согласиться ради него впутаться в историю. Это главный конюх Гуннара Холта, Падди О'Флагерти, и, вероятно, если вы простите меня, сэр, Миккель Сэндвик.Теперь это упоминание вызвало гораздо более сильное раздражение у отца, но он не возразил, а лишь мрачно взглянул на меня.— Но Падди О'Флагерти поставил машину на кирпичи шесть недель назад, — закончил я свое предположение, — а Миккель Сэндвик не имеет права водить машину по возрасту. Следовательно, ни у одного из них не было тачки, м-м-м, подготовленного транспорта, чтобы выполнить неожиданную просьбу Шермана.— То, что вы сказали, доказывает, что Шерман, украв деньги, не мог увезти их отсюда, — заметил Бальтзерсен. — Но он мог спрятать мешки и вернуться за ними позже?— Но остались бы все те же проблемы с транспортом плюс ночной сторож, которого надо было бы как-то убрать с дороги. Но... думаю, если бы он украл и спрятал деньги, то не стал бы возвращаться за ними, а оставил бы их там, где они лежат. Победил бы здравый смысл. Тут есть еще одна трудность. Для вас — это деньги. Для Боба Шермана — иностранная валюта. У всех британских жокеев, работающих за границей, много хлопот с обменом валюты. Никому из них и в голову не придет тащить в Англию мешки с чем-то, что им никогда не удастся потратить. И не забывайте, что большая часть суммы была в монетах, которые вообще нигде невозможно обменять на купюры, кроме как в Норвегии.Пер Бьорн Сэндвик со скучающим видом разглядывал пол. Арне наконец перестал моргать и теперь сидел с закрытыми глазами. Рольф Торп возбужденно попыхивал сигарой. И только Ларе Бальтзерсен выглядел огорченным.— Но все это не объясняет, почему вы считаете, что Шерман умер, — первым заговорил он.— С того дня, как он исчез, не найдено никаких его следов... Никто даже не предполагает, что может встретить его. Нет ни одного сообщения, что его где-то видели. Его беременная жена не получила от него ни слова в успокоение. Все это очень не похоже на случай бегства из-за кражи, но полностью подходит к человеку, который уже мертв.Бальтзерсен закусил нижнюю губу.— Это довольно распространенный способ объяснять исчезновение человека кражей и бегством... Но в ходе расследования всегда ярко проступают мотивы преступления. Что же касается Боба Шермана, то в его жизни не было факторов, которые бы толкнули его на импульсивное и неотвратимое бегство. Никто не станет менять успешную карьеру на неизвестную, но явно не громадную сумму в иностранной валюте, если какие-то внешние силы не оказывают давления. Но ни ваша полиция, ни британская, ни его жена, ни Арне Кристиансен, ни я не нашли никаких оснований, хотя бы слабых или невероятных, для предположения, что действовали такие силы.Арне открыл глаза и покачал головой.— Предположим, — продолжал я, — что кто-то другой украл деньги, а Боб Шерман заметил кражу.Стюарды и служащие секретариата скачек ошеломленно смотрели на меня и становились все более мрачными. Им не надо было объяснять, что некто, схваченный на месте преступления, терял очень многое. Воображению оставалось сделать крохотный шаг, чтобы представить картину, как в отчаянии вор убивает Боба Шермана, чтобы сохранить преступление в тайне.— Убийство, — медленно выговорил Бальтзерсен, будто слово с трудом сошло с его языка. — Вы предполагаете, что совершено убийство?— Возможно, — ответил я.— Но необязательно.— Если бы остались явные следы убийства, ваша полиция уже бы обнаружила их, — пояснил я. — В этом деле вообще нет ясности. Но если нет ответа на вопросы, куда он уехал, почему уехал и на чем уехал, то, естественно, возникает вопрос: уехал ли он?Натянутый тон Бальтзерсена отражал общее настроение: они не хотели, чтобы моя точка зрения подтвердилась.— Вы уверены, что он еще здесь? На ипподроме? Рольф Торп нетерпеливо покачал головой. Раздражительный и вспыльчивый, он был полной противоположностью спокойному и выдержанному Бальтзерсену.— Разумеется, его здесь нет! — воскликнул Торп. — Тут каждый день проходят тренировки лошадей, и после исчезновения Шермана состоялось восемь соревнований. Если бы тело было здесь, его бы уже давно нашли.Все закивали в безмолвном согласии, и Бальтзерсен огорченно произнес:— Скорей всего его увезли отсюда в бессознательном состоянии или мертвым, а потом спрятали, похоронили где-то в другом месте.— В Норвегии много глубоких мест, чтобы утопить человека, — заметил я.Мысленно я представил нашу маленькую лодчонку посреди фьорда и не заметил, кто из находившихся в комнате болезненно отреагировал на мое замечание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65