Она больше всех любила вдового отца матери и посвящала его почти во все свои заботы.Симпатичный человек с манерами учителя, дед Эммы пожал мне руку.— Я прослежу, чтобы все было устроено, — сказал я и дал ему свой домашний адрес и телефон на случай, если им понадобится помощь, помимо официальных каналов. Глава 8 Утро вторника, с девяти до десяти, я провел у себя в офисе и обнаружил, что без меня все сотрудники прекрасно справлялись с делами и несомненно продолжали бы в таком же духе, если бы я исчез навсегда. На столе лежали исчерпывающие отчеты о законченных расследованиях: наши подозрения насчет человека, якобы использовавшего имя ушедшего в отставку жокея-стиплера в корыстных целях, подтвердились, и теперь его ждало наказание за мошенничество; и претендент на тренерскую лицензию из Мидлендса оказался абсолютно лишенным данных для этой работы.Обычное мелкое жульничество, от которого волосы не встают дыбом и не холодеет спина. Никаких трупов, утопленных в норвежских глубоких водах.Остальную часть дня я провел с двумя коллегами из Нью-йоркского скакового комитета. Мы обсуждали возможность создания специализированной службы, охватывающей весь мир, что-то вроде Интерпола в мире скачек. Это была одна из многих в ряду встреч, которые я провел с представителями разных стран. Идея очень медленно, но все же приближалась к осуществлению. Я полагал, что мой моложавый вид, как обычно, и был тем камнем преткновения, который тормозил дело. Интересно, когда мне стукнет шестьдесят и из меня посыплется песок, тогда они будут поддакивать любым моим словам?Я убеждал их, пока у меня не пересохло в горле, подарил горы литературы, повел обедать в ресторан «Индиго Джонс» и очень сомневался, что семена упали на удобренную почву. Прощаясь, старший из двух Нью-Йоркцев задал вопрос, к которому я тоже давно привык:— Если вам удастся организовать эту службу, вы надеетесь стать ее шефом?Я улыбнулся, потому что заранее знал, если этот ребенок родится, то окажется, что он вовсе и не мой.— Когда мы все организуем, я уйду.Он с любопытством взглянул на меня.— Куда?— Пока не знаю.Нью-Йоркцы чуть недоверчиво переглянулись, но, когда мы садились в такси, отвозившие нас по домам, сердечно пожали мне руку. Я жил на Бромптон-роуд и только к полуночи добрался к себе, но, как всегда, в квартире подо мной во всех комнатах горел свет. Дверь парадного, если ее не придержать, хлопала так, что дрожали стены, может быть, это и объясняло сверхчувствительность моего нижнего соседа, человека лет пятидесяти, седого, замкнутого, очень аккуратного и точного. За шесть месяцев, что я жил в этом доме, наше знакомство ограничивалось его регулярными приходами ко мне с требованием уменьшить звук телевизора. Однажды я пригласил его на стакан вина, но он вежливо отклонил предложение, предпочитая одиночество в своей квартире. В нынешнем веке трудно достичь сердечного согласия.Я осторожно закрыл дверь парадного, тихо поднялся к себе и также беззвучно открыл и закрыл свою дверь. Резкий телефонный звонок, внезапно нарушивший эту благородную тишину, заставил меня тигром кинуться к аппарату.— Мистер Кливленд? — Голос торопливый, взвинченный. — Слава богу, что вы наконец вернулись... Это Уильям Ромни, дедушка Эммы. Она не позволяла мне так поздно беспокоить вас, но я должен. Двое мужчин обыскали ее дом и, когда она вошла, избили ее. Мистер Кливленд, ей нужна ваша помощь.— Подождите минутку, — перебил я, — прежде всего вам нужна полиция.Вроде он чуть-чуть успокоился.— Полиция уже была. Они только что уехали. Я позвонил сначала им.— И доктору для Эммы?— Да, да, он тоже был.— Когда все случилось?— Часов в семь вечера. Эмма оставалась у меня, а сегодня мы приехали, чтобы взять кое-какие вещи, и увидели свет в окнах... Она пошла первой, и они кинулись на нее. Они избили нас обоих... Я бы хотел... Ладно, скажу вам правду. Мне кажется, мы оба все еще напуганы.— Где вы находитесь? — вздохнул я.— Еще в доме у Эммы.— Да, но...— Ах, понимаю. Недалеко от Ньюбери. Вы поедете по М4... — Он подробно объяснил, как к ним проехать, уверенный, что я немедленно поспешу на помощь. Теперь невозможно было отделаться советом принять успокоительное и пообещать приехать утром. И, судя по голосу, только полная анестезия могла бы ослабить его тревогу.Ночью по крайней мере не мешали светофоры, и я доехал за пятьдесят минут. Дом Шерманов представлял собой два соединенных и перестроенных деревенских коттеджа, стоявших посередине обширного необитаемого луга. Хорошее место для отдыха нервов. Но в лучшие времена.Свет горел во всех окнах, и при шуме машины озабоченная фигура Уильяма Ромни появилась на пороге.— Слава богу, слава богу, — возбужденно повторял он, идя мне навстречу по короткой дорожке. — Не знаю, что бы мы и делали, если бы вы не приехали.Я еле сдержался, чтобы не сказать, мол, лучше всего было бы вернуться в его дом или снять номер в отеле, но когда вошел, то порадовался, что ничего не сказал, потому что это только бы огорчило их. Шок не позволяет людям добровольно оставить место катастрофы. И с первого взгляда ясно, что они оба в глубоком шоке.Дом был разгромлен. Картины сорваны со стен, занавеси с окон, ковры с пола. Мебель не просто перевернута, но и поломана. Лампы, вазы, безделушки — все разбито и растоптано. Вырванные страницы книг и листы бумаги, будто осенние листья, шелестели на полу.— Везде так, — сказал Ромни. — Во всем доме. Кроме спальни для гостей. Они как раз рылись в ней, когда мы помешали... Полиция говорит...Эмма, будто посыпанная сажей от костра, лежала в спальне для гостей с открытыми глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65