Дело в том, что некоторые из наших грузов могут оказаться опасными, попади они не в те руки. И еще наши люди придерживаются строжайшего правила: Двери машины должны быть заперты даже в том случае, если водитель выходит всего на секунду. Так вот, во всех трех случаях водители клянутся и божатся, что поступили именно так и что, вернувшись, не заметили ничего странного или подозрительного. Мы всегда старались соблюдать все меры предосторожности, и вплоть до этого года нам везло… — внезапно в голосе его зазвенела плохо сдерживаемая ярость. — И надо же, чтоб мой сын… мой родной сын, разрушил всю эту систему!— Он мог заглянуть к вам в кабинет, — предположил я.— О, он заходил крайне редко. Я с самого начала сказал ему: не желаешь работать в компании, нечего тебе здесь ошиваться… Должно быть, все же прошмыгнул незаметно. А вот когда, не скажу. Ну и, разумеется, он знал об этой таблице. Хотя после первых двух краж я запретил надписывать бирки для виски — просто на тот случай, если утечка информации происходит отсюда. Вот, видите, желтые? Все пустые. Так что если он и видел желтую бирку против номера цистерны, которая должна была взять товар в среду, где именно предстояла загрузка и какой был маршрут, узнать не мог. А вот серая, джин, в понедельник. Записан только пункт загрузки, место назначения не указано. И если кто-то хотел украсть виски, они должны были следовать за машиной на всем пути, от самого завода Бергера, где делают джин, чтоб выяснить, куда она направляется дальше.Я нахмурился, считая эту версию маловероятной, но Джерард закивал, словно подтверждая, что подобная тактика при ограблениях практикуется довольно часто.— Несомненно, именно так оно и было, — сказал он. — Весь вопрос в том, кому в свою очередь передавал информацию Зарак? Ведь сам он в ограблениях не участвовал. Ни на шаг не отходил от ресторана, присутствовал на работе и во вторник, и в среду днем. И вечерами тоже там торчал, до полуночи. Мы проверяли.Я не стал размышлять над этим вопросом, считая, что ко мне он имеет отдаленное отношение (к тому же и ответ на него вряд ли удастся получить), и сосредоточил внимание на нескольких красных бирках, приколотых к таблице. Все написанное на них было перечеркнуто, впрочем, на серых бирках тоже. Кеннет Чартер проследил за моим взглядом и приподнял кустистые шотландские брови.— Вино, — почти извиняющимся тоном заметил я. — Вроде бы вино у вас обозначается красным?— Да, красным. Все эти поставки были отменены. Видите ли, обычно мы покупаем вино во Франции и доставляем его прямиком на разливочную фабрику, неподалеку отсюда. Когда-то мы занимались почти исключительно вином, но теперь французы предпочитают разливать его по бутылкам у себя. Собственно, поэтому и позакрывались многие наши фабрики по розливу. Трудные времена, дружище, предприятия разоряются. Не по своей вине. Просто мир движется вперед, все меняется. Все время что-то происходит. Человек всю жизнь учится делать луки со стрелами, и тут вдруг кто-то изобретает пистолет.Он прикрыл таблицу географической картой и вытер ладони о брюки, словно стремясь очиститься от грязи и предательства сына.— Но цистерны пока что еще никто не отменял, — добавил он. — Хотите на них взглянуть?Я сказал, что да, с удовольствием, потому как понимал, что они представляют предмет его гордости, и вот все мы вышли из кабинета, и он аккуратно запер за собой дверь. И повел нас, но не на улицу, а по коридору, вдоль которого тянулись двери офисов. Затем отпер тяжелую массивную дверь в конце, открывавшуюся в просторный ангар, где, по всей видимости, производились ремонт и чистка его серебристого автопарка. Вообще помещение походило на авторемонтную мастерскую: яма для осмотра машин, мощные домкраты, верстаки с тисками, сварочное оборудование, целая шеренга огромных новых шин. С потолка свисали цепи и приспособления для поднятия тяжестей. В ангаре стояли две цистерны, вокруг которых суетились рабочие в коричневых комбинезонах. Похоже, они знали, что, несмотря на воскресенье, шеф их находится на работе, и мельком окинули меня с Джерардом безразличными взглядами.— Вот здесь, — указал Чартер, — в этой закрытой секции, мы моем цистерны. Видите, разные насосы, клапаны, шланги… Есть и обычная мойка для машин, на улице. — Он зашагал вперед, мы двинулись за ним. Механики позвали его по имени, Кен, и начали рассказывать о какой-то проблеме с осью; я же с интересом разглядывал ближнюю цистерну, которая здесь, в закрытом помещении, казалась особенно огромной.Овальная в поперечном сечении, она надежно покоилась на шасси, отчего, как я догадался, имела смещенный книзу центр тяжести, что сводило к минимуму риск перевернуться на дороге. В задней части к кузову крепилась лесенка, по которой можно было взобраться наверх, туда, где виднелись крышки люков и приспособления для загрузки. Серебристый металл корпуса не был выкрашен, никаких надписей о принадлежности тоже не видно. Только в самом низу мелкими красными буквами значилось: «Огнеопасно».Да и на кабине, выкрашенной в темную красно-коричневую краску, тоже не было ни имени, ни адреса, ни телефона. Цистерна сохраняла полную анонимность, как и весь остальной автопарк Чартера, в чем я убедился чуть позже. Наверняка эти меры предосторожности в течение долгих лет уберегали его от грабителей, но против внутреннего врага и предателя оказались бессильны.— Почему… почему он сделал это? — произнес над моим ухом Чартер. Я отрицательно помотал головой, давая понять, что не знаю. — Еще малышом он был страшно завистлив. Но мы считали, с возрастом это пройдет, — он вздохнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103