— Вообще-то я больше этим расследованием не занимаюсь, — пояснил он. — И думаю, что по этой части уже все проверили, но как знать… Короче, выясню.На сей раз я не стал просить, чтоб он сообщил о результатах, он в свою очередь не стал намекать, что, возможно, просветит меня на этот счет. Однако простились мы так, словно расставались ненадолго — никаких «прощай», скорее «пока». И еще он заметил, что ему было бы интересно знать, какие соображения могут у меня возникнуть в связи с той бутылкой, что он принес. И если возникнут, возможно, я поделюсь с ним?— О да, разумеется, — ответил я.Он кивнул, закрыл блокнот, сунул его в карман и неспешно удалился, я же отнес бутылку с вином в кабинет и спрятал в бумажный пакет — тот самый, в котором ее принес Риджер. С глаз долой.Затем уселся за стол, ощущая страшную вялость во всем теле. У нас же целая куча заказов, надо собрать их и отнести в фургон, а у меня нет сил даже подняться. Ладно, получат они свои заказы с отсрочкой в сутки. К четвергу, к празднику совершеннолетия, требуются бокалы и шампанское… Надеюсь, что к четвергу эти ужасные вялость и апатия пройдут.Женские голоса в лавке. Я с трудом поднялся и направился туда, стараясь изобразить улыбку. Она возникла легко, сама собой, когда я увидел, кто пришел.Флора, маленькая, пухленькая и озабоченная, добрые глаза испытующе всматриваются мне в лицо. Рядом с ней стояла высокая элегантная дама, кажется, я мельком видел ее с Джерардом после несчастного случая у Готорнов. Его жена, Тина.— Тони, миленький! — воскликнула Флора и заспешила мне навстречу. — Вы уверены, что вам надо быть здесь? Вы скверно выглядите, мой дорогой! Вам следовало бы остаться в больнице, зря они отпустили вас домой.Я поцеловал ее в щеку.— Ни за что бы не остался, — я взглянул на миссис Макгрегор. — Как Джерард?— О Господи! — простонала Флора. — До чего ж я стала забывчива! Позвольте представить… Тина, это Тони Бич…Тина Макгрегор снисходительно улыбнулась, благородно прощая мне то обстоятельство, что именно по моей вине муж ее оказался в столь досадном положении, а затем ответила, что сегодня утром Джерарду сделали операцию и удалили все застрявшие дробинки, однако решили оставить еще на один день.— Он хочет вас видеть, — добавила она. — Сегодня вечером, если, конечно, сможете.Я кивнул.— Обязательно зайду.— И еще, Тони, дорогой, — сказала Флора. — Я так хотела просить вас… но теперь, видя, как вы ужасно бледны, думаю… Нет, это будет слишком.— Что слишком? — спросил я.— Вы были так ужасно добры и обходили со мной конюшни, а Джек, он до сих пор в больнице, его все еще не отпускают, и он совершенно сходит с ума…— Вы хотите, чтоб я навестил Джека? Потом, после Джерарда? — предположил я.— О нет! — Она была искренне удивлена. — Хотя, конечно, он бы страшно обрадовался и все такое… Нет… Я тут подумала… о, как это глупо с моей стороны… подумала… Не могли бы вы пойти со мной на скачки? — последние слова она выпалила на одном дыхании и теперь смотрела виновато и скорбно, словно стыдясь самой себя.— На скачки…— Да, знаю, что прошу слишком много… Но завтра… Короче, бежит наша лошадь, и владелец ее человек… э-э… сложный, и Джек настаивает, чтоб я была там. Но этот человек… Я, честно говоря, чувствую себя при нем так неловко и глупо. Я знаю, что не имею права просить, но вы… вы так ловко справлялись с этим ужасным Говардом, и потом, я просто подумала, что, может, вам захочется приятно провести день. И я как раз собиралась позвонить вам, а тут звонит Тина и рассказывает, что вчера случилось… и теперь, думаю, вам просто не до того. День на скачках… почему бы нет? Может, отдохнув, я буду чувствовать себя лучше?.. Ну уж, во всяком случае, не хуже, чем теперь.— А где состоятся эти скачки? — спросил я.— В Мартино.Мартино-парк, к северо-востоку от Оксфорда. Довольно популярное место и не слишком далеко. Если я и ездил на скачки, то только в Мартино-парк или в Ньюбери — до каждого из этих ипподромов можно было добраться за сорок минут и еще успеть поработать в лавке.— Хорошо, я поеду, — сказал я.— Но Тони, дорогой, вы уверены, что?..— Да, уверен. С удовольствием съезжу.Она, похоже, страшно обрадовалась и обещала заехать за мной завтра в час дня и непременно вернуть назад к шести. Их забег, объяснила она, должен состояться в три тридцать, а этот владелец просто обожает потом поболтать, целыми часами может говорить, обсуждая и анализируя каждый шаг и все нюансы и подробности.— Будто я могу сказать ему что-то новое! — жалобно добавила Флора. — О Боже, как я хочу, чтобы его лошадь выиграла! Но Джек боится, что нет, не выиграет, и поэтому я и должна быть там… О Господи, Боже ты мой!..Сезон скачек заканчивался недели через две-три. То есть еще не скоро, с точки зрения Джека Готорна, разумеется. Ни одна конюшня не способна нормально пережить долгое отсутствие двух главных движущих сил, оставшись на руках у женщины доброй, но совершенно не деловой и мало смыслящей в лошадях.— Внимательно слушайте владельца, соглашайтесь со всем, что он только не скажет, и он сочтет, что вы великолепны, — сказал я.— Но это же обман, это гадко, Тони, дорогой! — протянула она, однако, похоже, обрела больше уверенности.Я вывел их во двор — оказалось, что главная цель визита Флоры заключалась в том, чтоб привезти Тину за машиной. Ключи зажигания были у нее, Джерард передал их жене накануне вечером. Какое-то время Тина молча взирала на разбитое лобовое стекло и изодранную обивку, затем обернулась ко мне — высокая и прямая, все эмоции тщательно спрятаны.— Уже в третий раз, — заметила она, — в него стреляют.Вечером я поехал навестить Джерарда и нашел его в палате, где все три остальные койки пустовали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103