— А вам… э-э .. то же?— Виски, — ответил я. — Любое.Это оказалось виски «Тичерз». Он плеснул мне в бокал на два пальца золотистой жидкости. Затем руКа его замерла над бутылкой с содовой и имбирным пивом.— Нет, чистое, — сказал я. — И без льда.Брови его медленно поползли вверх. Он протянул мне бокал, закрыл крышечкой горлышко бутылки «Тичерз» и налил себе джина на два с половиной пальца. И добавил совсем немного тоника. И два кубика льда.— Что ж, за удачу! — сказал я и отпил глоток. — За… э-э… Бризи Палм.— Да, да, — подхватила Флора. — За БризиПалм!По языку моему медленно растекался целый букет вкусов — зерно, солод, дубовая бочка. Такие знакомые и живые, они постепенно блекли, превращались в привкусы. Возможно, я не слишком большой знаток виски и не выделил бы этот «Тичерз» среди ряда аналогичных бутылок, но то, что это был не «Рэннох», — определенно.— Что, руку поранили? — спросил Окни.— Э-э… — протянул я. — Дверью прищемил. Глаза у Флоры испуганно расширились, но от комментариев она воздержалась. Окни снисходительно кивнул, словно признавая сам факт наличия в жизни разных неприятных инцидентов.— Скверно, — заметил он.В дверях возникла официантка, толкающая перед собой тележку. Беглый взгляд на Флору подтвердил, что рассчитывать особенно не на что. Реальность обернулась тремя относительно большими тарелками — с сандвичами (на хлебе обрезана корочка), сыром с печеньем и тарталетками с клубникой. Все эти яства были плотно завернуты в прозрачную упаковочную пленку. Официантка спросила, желаем ли мы заказать что-нибудь еще, более существенное, в ответ на что Окни заметил, что поест позже.— В старые добрые времена, — сказала мне потом Флора, — люди приносили еду и напитки с собой в ложу. Теперь же поставщики продуктов все держат в своих руках, и приходится покупать только у них, причем цены на некоторые вещи у них просто безумные, абсолютно недоступные. И Тони, дорогой, Окни просто терпеть этого не может, и если и покупает, то сущую ерунду. Нет, вообще-то он вовсе не жадный, просто такой подход… Как-то он сказал, что еда в ложах идет по ценам бара, не знаю, правда, что это означает, но он жутко злится по этому поводу.— По ценам бара? — удивился я. — Вы уверены?— А что, это плохо, дорогой?— Судя по тому, как подскочили цены в барах, на каждой бутылке виски они имеют по сто пятьдесят процентов прибыли.Флора пыталась осмыслить услышанное.— Так значит, Окни платит в ложе двойную цену против той, которая у вас в магазине?— Даже больше, чем вдвое.— О Господи… — простонала она. — Я и понятия не имела, что выпивка в ложе может стоить такие дикие деньги!— С фунта ячменя разве что донышко смочить.— Все время вы меня дразните!— Ну не все время.— Не удивительно, что Окни не больно-то щедр на угощение.— Гм. — задумчиво буркнул я. — Поставщики продуктов внакладе не остаются, но все это не идет ни в какое сравнение с рюмочками в ложах…— С рюмочками, дорогой?— В бутылке тридцать две рюмочки. Такова стандартная мерка во всех барах, неважно, на скачках или нет. Два сантилитра. Один большой глоток или два маленьких.флора ушам своим не верила.— Я не слишком часто покупаю выпивку в барах, дорогой, — вздохнув, заметила она. — А вот Джек… напротив.Так что по зрелом размышлении, в том, что касалось выпивки, Окни можно было назвать даже расточительным, вот только щедрость у него маскировалась несколько странными манерами. Да и вообще, как я заметил позже тем же днем, злонамеренностью его манеры не отличались. Такого рода поведение характерно для отпрысков из крайне замкнутых и необщительных семей. Возможно, он даже был бы удивлен, узнав, что от этих его выходок Флору просто бросает в дрожь.Бесстрастно взирая на меня, Окни пригубил джин.— Вы в лошадях разбираетесь? — спросил он.Я уже собрался было сказать «относительно», но Флора и слышать не желала ни о каком самоуничижении с моей стороны, к тому же ей хотелось приятно поразить Окни.— Ну конечно, разбирается, Окни, дорогой! Его мать — величайший знаток верховой охоты с собаками, а отец был полковником и выдающимся любителем-наездником своего времени. А дед тоже был полковником и однажды почти что выиграл «Гранд нэшнл».В глазах Окни блеснул и тут же погас слабый огонек, из чего я с некоторым удивлением сделал вывод, что он, должно быть, не лишен чувства юмора.— Да, Флора, — сказал он. — Безупречные рекомендации.— О… — Она тут же умолкла, подозревая, что сказала что-то не то, щеки у носа немного порозовели. И с самым несчастным видом уставилась в свой бокал.— Бризи Палм, — сказал Окни, не обращая внимания на эту ее реакцию, — отпрыск Дезерт Палм <В дословном переводе — Пальма в Пустыне>, который в свою очередь родился от Бризи Сити <В дословном переводе — Город на Ветру.>, а тот — от Дроти Сити <В дословном переводе — Город, Продуваемый Сквозняками>, который доводился единоутробным братом самому Голденбургу, чей отец выиграл во Франции Arc de Triomphe <Триумфальная Арка (фр)>. Ну вы, разумеется, знаете.Он сделал паузу, словно ожидая комментариев. И я послушно заметил:— Очень многообещающее происхождение, — подобная фраза уместна во многих случаях, в том числе и для маскировки полного незнания всех вышеперечисленных лошадей и их достоинств.Он важно кивнул.— Ясное дело, американская кровь. Дроти Сити получен от Чикаго Лейк <В дословном переводе — Чикагское Озеро.> на конезаводе под Мичиганом. Хорошие, сильные, выносливые лошади. Нет, сам я, конечно, никогда не видел Дроти Сити, но беседовал с людьми, которые наблюдали его в деле. Я всегда говорил: самое лучшее — это помесь американских и английских кровей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103