Добрые люди называют друг дружку христианским именем, которое дано при крещении. А вас, сеньора, как зовут?
— Бенина.
— Вы, случаем, не из Толедо?
— Нет, сеньора, я из... ну, в общем, с Гуадалахары, мы жили в двух лигах 1 от реки.
— А я — из Себольи, это под Талаверой... Но скажи-ка, Альмудена, почему эта Петрилья так по-свински называет тебя — Хай? Как тебя звали единоверцы в этой твоей, не в обиду будь сказано, богомерзкой стране?
— Я звать его Хай, потому что он есть из мавров,— ответила за слепого трагическая фигура, подлаживаясь под его речь.
— Имя мне — Мордехай,— пояснил Альмудена,— и я родился в очень хороший деревня, у нас ее называть Уллах Бергели, близко от город Сус... О, это чудесный земля, красивый... Много деревья, оливки, мед, цветы, финиковый пальма, сильно хороший земля.
'Лига — путевая мера длины, равная 5572 м.
Воспоминание о родной стране пробудило в душе слепого пылкий энтузиазм, и он принялся описывать ее такими красочными и поэтическими гиперболами, что все три женщины немало позабавились и слушали его с восхищением. Это побудило его рассказать некоторые эпизоды из своей жизни, полной потрясающих событий, опасных начинаний и фантастических приключений. Сначала он рассказал, как пятнадцатилетним подростком бежал из отчего дома и с тех пор скитался по белу свету, ни разу за все эти годы не получив весточки из родных краев и не ведая, что сталось с его семьёй. Как-то отец послал его к своему другу торговцу с таким заданием: «Скажи Рубену из Толедо, чтобы дал тебе двести дуро, они мне очень нужны». Торговец этот был вроде банкира, и его дела с отцом основывались на патриархальном доверии: без всяких разговоров он отсчитал требуемую сумму, и Мордехай получил четыре увесистых свертка испанской монеты. Однако вместо того чтобы отнести их отцу, направил свои стопы в Фес, так как жаждал увидеть мир, потрудиться на свой страх и риск, заработать много-много денег и принести родителю своему не двести, а две тысячи, а то и сотни тысяч дуро. Купил двух ослов и начал возить грузы и пассажиров из Феса в Мекинес и обратно, зарабатывал неплохо. Но однажды в жаркий день подъехал к реке и — вот она, божья кара! — ему захотелось искупаться. А в заводи плавали две дохлые лошади, это совсем плохо. После купания защипало в глазах, и через три дня он ослеп.
У него еще оставались деньги, и какое-то время он смог прожить, не взывая к милосердию ближних, в глубокой тоске, вызванной потерей зрения и переходом от кипучей деятельности к сидячей жизни. В считанные дни ловкий и сильный юноша превратился в хилого, больного человека; на смену мечтам о богатстве и путешествиях пришли постоянные думы о ненадежности благ мирских и неотвратимости возмездия, которое господь бог, отец наш и судия, воздает каждому грешнику. Ослепший юноша даже не смел просить бога вернуть свет его глазам, ибо знал, что мольба эта останется без ответа. Это была божья кара, а уж коли бог тебя покарал, назад хода нет. И Мордехай просил у бога; лишь побольше денег, чтобы жить, не бедствуя, и «женшену», которая бы его полюбила, но и этого ему не было даровано: денег становилось все меньше, потому что уходили они каждый день, а новым неоткуда было взяться, и с женщинами ему не везло. Те, которые сближались с ним, выказывая притворную нежность, шли в его каморку с единственной целью: обокрасть слепого. Однажды он пришел в отчаяние, оттого что никак не мог поймать сильно кусавшую его блоху, которая, казалось, нахально издевается над ним, как вдруг... это вам не шутки... ему явились два ангела.
XIV
— Так ты немного видишь, Альмудена? — спросила Четвертинка.
— Я видеть неясный тень.
И он пояснил, что различает на свету крупные предметы в виде расплывчатой темной массы, но это касается только здешнего мира. А вот в таинственных мирах, существующих выше и ниже, впереди и позади, снаружи и внутри нашего мира, глаза его видят ясно, «как видеть меня вы». Так вот, значит, явились ему два ангела и, уж конечно, не затем, чтоб помалкивать себе: они сказали, что их послал к нему Царь из-под земли. Владыка Самдай желает, мол, поговорить с ним, а для этого Мордехай должен, как стемнеет, пойти на бойню и там, среди луж крови и прочих отходов, жечь фимиам и молиться, пока не наступит полночь, неизменный час встречи с повелителем подземного царства. Передав это послание, ангелы, само собой разумеется, улетели прочь, как быстрый ветер, а Мордехай взял курильницу и благовония, трубку и кулек с табачным зельем и направился на бойню: ждать придется долго, а чтобы скоротать время, ничего нет лучше трубки.
Придя на место, он зажег курильницу, сел возле нее по-турецки и так сидел, вдыхая аромат росного ладана и куря трубку за трубкой, пока не наступила полночь. Прежде всего он увидел двух огромных собак, «больше, чем верблюд, и совсем белый оба», а глаза у них горели огнем. Мордехай «много пугался», от страха перехватило дух. Потом прискакали всадники в богатых одеждах, целый «легиён», и протяжно запели не то песню, не то молитву; тут вдруг с неба градом посыпались камни и песок, да так густо, что его мигом засыпало по шею, стеснило грудь... Юноша совсем уже «сильно боялся»... По песку и камням вихрем промчался еще один отряд всадников в белых бурнусах, стреляя на скаку. А с неба посыпались скорпионы и змеи, которые, упав на землю, извивались и шипели. Бедный слепец прямо-таки умирал от страха, видя себя окруженным мерзкими тварями... Но вот показалась пешая процессия, шли мужчины и женщины, все в белых одеждах, и несли в руках золотые чаши и блюда, причем ступали они по цветам, потому что змеи и скорпионы по волшебству превратились в розы и лилии, а горячий песок и острые камни — в душистые пучки мяты и лавровые ветви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85