Норманн запер ее!
Прошло много времени, прежде чем Алана услышала звук отодвигаемого засова, и подняла глаза. Она сидела за столом, опершись лбом на руки. Дверь, скрипнув, медленно открылась. На пороге стоял Симон. В руках он держал поднос, но в комнату юноша не вошел.
Он протянул поднос Алане.
После того как поедите, миледи, вам следует спуститься в зал, чтобы помочь слугам подать ужин. Так распорядился милорд, сообщил ей парнишка холодным тоном.
«Миледи!» В любое другое время Алану рассмешило бы подобное обращение, но сейчас на сердце давили изнеможение и печаль. Она слабо улыбнулась и, встала.
— Спасибо, Симон, — Алана взяла у него из рук поднос, подумав, что паренек, когда вырастет, станет красивым и привлекательным молодым человеком.
Он будет похож на своего дядю… Она резко оборвала себя. Меррик… привлекательный? Боже милостивый, как это ей в голову взбрело?
Алана едва притронулась к еде, хотя и попробовала заставить себя что-либо съесть. Не тратя времени зря, она спустилась вниз в дымную кухню. Не успела она войти, как ее заметила Сибил. Сестра сразу же оказалась рядом. Подбоченясь, Сибил устремила на Алану сверкающий взгляд.
— Вот и ты! — выпалила она. — Известно ли тебе, что все уже в замке знают, как ты утром защищала старика? Можно не сомневаться, скоро меня начнут называть дочерью дьявола только из-за того, что ты моя сводная сестра! Всем хорошо известно, что это твоя мать передала тебе проклятие Господа, а наш отец тут ни при чем. «Дочь дьявола» — «Проклятие Господа»… Выдержка начала отказывать Алане.
— Можешь говорить обо мне все, что угодно, Сибил, — сказала она, сверкнув глазами. — Что же касается моей матери, то ты сама знаешь, не свете души добрее. Так что больше ничего не говори о ней.
Сибил возмущенно фыркнула.
— Иначе — что? Что ты сделаешь, Алана? Превратишь меня в козла?
«Сестрица, в этом тебе не моя помощь», — сердито решила про себя Алана и сразу же устыдилась недостойной мысли. Злорадство было ей совершенно не свойственно. Она уж хотела было как-нибудь сгладить неприятный для обеих разговор, но Сибил схватила поднос и умчалась.
Слова сестры глубоко ранили Алану. Она сказала себе, что не стоит расстраиваться из-за нарочитой жестокости Сибил. Сколько раз она видела, что леди Ровена столь же бессердечно обращалась с ее матерью! И потому Алана совсем не удивилась, что Сибил подчеркнуто не обращала на нее внимания на протяжении всего вечера.
Снова служанки без конца сновали между кухней и залом, таская большие подносы с едой и кувшины с элем. Сборище было чуть менее шумным, чем накануне. Неоднократно Алана замечала, что стала предметом тайного обсуждения и осторожных взглядов. По крайней мере, теперь никто не осмеливался щипать ее за грудь и шлепать, как прошлым вечером.
Но был еще и Меррик. Ему прислуживала Сибил, хвала Господу! Однако время от времени Алана чувствовала на себе его пронизывающий взгляд. Взгляд колол ей спину — сотни маленьких кинжалов вонзались в тело. Обещание звучало в ушах:
«Не заблуждайся, саксонка, я разберусь с тобой… но позже». При одной только мысли об этом все внутри у нее сжималось от страха. Она слышала немало рассказов о порочности норманнов. Да она и сама видела в деревне, что вытворяли завоеватели.
Самое меньшее зло, которое он мог бы причинить ей, это избить ее сам или приказать избить своему воину Он мог также отрезать с язык… Алана боялась думать, какому еще наказанию она может быть подвергнута.
В любом случае у нее не было сомнений, что Меррик сегодня не даст ей уйти от возмездия, как прошлой ночью.
Уже было поздно, когда жалкой цепочкой в зал вошли саксы. Сердцем Алана рванулась к ним, чувствуя их телесное изнеможение и душевную боль. На одного из них девушка обратила особое внимание. Его одежда была разорвана и перепачкана кровью, ноги и руки закованы в цепи. Пристально вглядевшись в пленного сакса, Алана узнала, кто это.
То был Радберн, самый стойкий и храбрый из ратников ее отца. Рыцарь происходил из благородного семейства, его отец был эрлом в южной части Англии.
Чувство облегчения охватило Алану, ведь она так печалилась, думая, что и Радберн тоже убит норманнами. Мучительная память вернула ее назад, в те годы, когда она, достигнув девичества, думала о муже и детях… И в мечтах видела своим мужем… да, именно этого мужчину. Мыслями о нем в те были наполнялись и ее ум, и сердце.
0н был таким высоким, таким сильным, смелым… В глубине души Алана понимала, сколь глупы были ее фантазии. И все-таки она обожала Радберна издали. Он всегда проявлял к ней почтение и учтивость и был обходителен, когда им доводилось встречаться. А однажды… однажды она поймала на себе его взгляд, в котором было что-то необычное… что-то чудесное! Но когда Алана увидела Радберна с богатой вдовой из Йорка, мечтам ее был нанесен: сокрушительный удар.
И, кроме того, Алана понимала: не имело значения, что ее отец — лорд Кервейн Бринвальдский. Для Радберна, как и для любого другого человека знатного происхождения, она, незаконнорожденная, была всего лишь простой крестьянкой.
Скоро норманны стали покидать зал. Алана быстро осмотрелась. Радберн сидел, прислонившись к стене. Торопливо бросив взгляд по сторонам, она стянула баранью ножку со стола и спрятала в складках юбки. Девушка торопливо пересекла комнату.
Радберн поднял голову, когда она приблизилась. Удивление отразилось на его лице.
— Алана!
Она опустилась на колени и, не говоря ни слова, протянула баранью ножку. Алана не обиделась, что молодой человек не поблагодарил ее. Жадность, с которой он вонзал зубы в сочное мясо, красноречиво свидетельствовала, насколько он голоден.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95