– Нет, поставьте меня под кнут, только не Грифина!
Его взгляд снова стал ледяным. Граф подвел девушку к столбу.
– Мне кажется, что это наказание сильнее, принцесса.
И действительно, это было так. Шана конвульсивно сомкнула руки перед собой, чтобы успокоить дрожь. Торн чувствовал, как вздрагивало ее молодое тело при каждом ударе кнута, но она не проронила ни звука, не издал ни звука и Грифин.
Де Уайлд начал раздражаться при виде стойкости старика. Граф поступил глупо, терпимо отнесясь к старому человеку, и теперь ругал себя за то, что позволил ему помешать исполнить свой долг. Если бы Торн держал Грифина в темнице, как это и следовало сделать, ему бы сейчас не пришлось почувствовать, что его предали.
Кнут ударил в восьмой раз. Девятый… Затем все кончилось. Торн дал знак, чтобы Грифина отпустили. Старик, пошатываясь, встал на колени. Его спина вся была исполосована кровоточащими рубцами.
Шана сделала движение, устремившись вперед. Граф схватил ее за запястья и повернул лицом к себе. Девушка была абсолютно бледной, а по щекам текли слезы.
– Остановись! – резко сказал он. – Что ты хочешь сделать?
– Отпусти меня! – закричала принцесса.
Его губы искривились в ехидной усмешке, а ее красивые серебристые глаза горели презрением к нему. Интересно, подумал Торн, чтобы она сказала, наблюдая, как Грифин кричал бы и бился в агонии, если бы не его распоряжение пощадить старика и не бить кнутом во всю силу?
Когда они встретились взглядами, казалось, что остановилось время, так как они смотрели друг на друга бесконечно долго. Торн почувствовал неприятную щемящую боль в сердце, когда подумал, что бы произошло, если бы Шана, спасая старика, взяла вину на себя.
– Торн, пожалуйста, позволь мне позаботиться о Грифине!
Он все еще крепко держал ее, не чувствуя никаких признаков неистового сопротивления. Но она произнесла слова с мукой в голосе, выплеснув целый океан боли. И хотя Торн заставил себя не обращать на это внимания, он не смог этого не заметить. Шана замолотила кулаками ему в грудь, и каждый ее удар отдавал болью в его сердце. Он ощутил, как чувство вины захватывает его. Торн начал презирать себя, словно он был самым большим негодяем.
Разрывающим душу звуком у Шаны вырвались рыдания и резанули графа, словно ножом. Внезапно Торн почувствовал себя грубым, надломленным, а внутри все обливалось кровью. И он возненавидел Шану за то, что она вызвала у него такую слабость.
Граф убрал руки с ее плеч.
– Иди, – грубо сказал он, сжав губы, когда она остановилась около него. Ясно было, что девушка поражена этой командой. – Вы слышали меня? – сказал он почти свирепо. – Идите, разрази вас гром!
Шана попятилась, как будто Торн был самим дьяволом.
Действительно, с горечью подумал граф, вот так она представляет его себе – английское наказание, дьявол во плоти.
Затем она быстро повернулась и побежала к Грифину, словно за ней мчалась свора собак. Через минуту принцесса уже стояла на коленях рядом со стариком, нежно положив руку ему на лоб.
Торн сердито посмотрел и отвел глаза. Да, красноречивый жест, говоривший сам за себя. И хотя граф выбросил этих двоих из своей головы, все же он проклинал свою жену за то, что она так беспокоится об этом седом рыцаре… и так мало о нем.
Сэр Грифин занимал комнату в здании рядом с бараками. Два стража внесли его в помещение и бросили на соломенный тюфяк у стены. Не оказав никакой другой помощи, они развернулись и ушли. Поэтому Шане пришлось самой принести таз с водой, чтобы промыть кровоточащие раны на спине старого рыцаря.
Грифин весь напрягся, когда она принялась за дело. Он повернул голову на бок, чтобы лучше ее видеть, и застонал, увидев непокорно сжатые губы.
– Ты не должна настраиваться против него, Шана. – Его дребезжащий голос был слабым и еле слышным.
Шана ничего не ответила, а только еще сильнее сжала губы.
– Я имею в виду, девочка, что не хочу быть причиной раздора между вами.
У нее уже готово было сорваться с языка, что она даже не знает, как можно сделать их отношения еще хуже. Но ничего не сказала, увидев взволнованные, затуманенные глаза Грифина.
– Я понимаю, почему он меня наказал – чтобы уважали его и почитали. Будь я на его месте, я бы поступил так же.
Шана только промолчала в ответ. Позже, возможно, она согласится с Грифином. Рыцарский закон чести требует соблюдения дисциплины строго и неукоснительно. Но принцесса совсем не была великодушно настроена по отношению к своему мужу, ведь Грифин лежал с исполосованной, кровоточащей спиной.
Напряжение, сковавшее Шану, постепенно проходило, когда она прикасалась к кровавым рубцам на спине.
Грифин проболеет еще несколько дней, подумала она. Но следы, оставленные кнутом, не были глубокими и широкими.
У двери послышался звук шагов. Шана взглянула и увидела Вилла, стоявшего у порога и державшего какую-то чашку.
– Миледи, граф просил передать это вам, – пробормотал он. – Граф сказал, что это облегчит боль. Это бальзам.
Шана в сердцах хотела сказать, что ей ничего не надо от графа, даже этого. Но не сказала ничего, потому что знала, что Грифину действительно больно, хотя он не кричал и даже не стонал. Она наклонилась к Виллу. С помощью мальчика девушка поднесла чашку с отваром к губам Грифина, чтобы он смог выпить. Не прошло и нескольких минут, как его дыхание стало ровным и глубоким, глаза закрылись, и он уснул. Вилл сел на корточки рядом с Шаной, когда она начала втирать жирный, маслянистый бальзам в рваные раны старика.
– Миледи, – спросил мальчик едва слышным голосом, – он не умрет, да?
Шана бросила на него острый взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114