Правый глаз был голубым. Губы – тонкими. Он стоял и смотрел, а у его ног прыгала собака. Он слегка повернул голову и через плечо обратился к стюарду:
– Боб, проследи, чтобы немедленно приступили к плану «Б», – сказал он, не спуская глаз с Шейлы.
– Слушаюсь, сэр, – раздалось уже из коридора. Дверь закрылась, Ник прошел в комнату.
– Я вижу, – проговорил он, – Боб приготовил вам кофе. Он уже остыл?
– Не знаю, – ответила Шейла. – Я еще не пробовала.
– Добавьте в него немного виски, вы почувствуете себя лучше.
Он открыл стенной шкаф и достал поднос с графином, сифоном с содовой и стаканами. Поставив его на столик между креслами, он сел напротив нее. Собака пристроилась у него на коленях. Почувствовав, что ее трясет и бросает в холодный пот, она налила немного виски в кофе. Его голос был громким, даже резким, властным. Этим он напоминал ей директора, который преподавал у них в школе драмы и доводил половину студентов до слез. Всех, кроме нее. Однажды утром она вышла из класса, и потом он извинялся перед ней.
– Ну-ну, расслабьтесь, – проговорил Ник. – Вы натянуты, как струна. Прошу прощения за то, что вас похитили. Но вы сами виноваты: не надо было бродить по берегу озера в столь поздний час.
– На знаке было указано, что спуск ведет к озеру Торра, – ответила она. – Я не заметила там никаких запрещающих знаков. Нужно еще в аэропорту предупреждать людей, что им запрещено бродить по окрестностям после захода солнца. Но думаю, власти Боллифейна на такое не пойдут: это отпугнет всех туристов.
«Итак, поехали», – подумала она и залпом выпила кофе с виски. Поглаживая собаку, он улыбнулся, но эта улыбка была больше похожа на усмешку. Он просто смеялся над Шейлой. Ее очень смущал его единственный глаз. У нее возникло впечатление, что глазница, закрытая черной повязкой, не пустует.
– Как вас зовут?
Она ответила, не раздумывая:
– Джинни, – и добавила: – Блэр.
«Дженнифер Блэр» был ее сценический псевдоним. Шейла Моней звучало неинтересно. Но никто, за исключением отца, никогда не называл ее Джинни. И почему она назвала себя этим именем? Должно быть, сказалось нервное напряжение.
– Гм, – проговорил он. – Джинни. Красивое имя. Зачем вы хотели встретиться со мной, Джинни?
Эдам Вейн всегда говорил: «Импровизируй. Играй по слуху». Сейчас как раз такая ситуация. Ну, начинай…
На столе стояла коробка с сигаретами и зажигалка. Она подалась вперед и взяла сигарету. Он не сделал попытки поднести ей зажигалку.
– Я – журналистка. Редактор хочет, чтобы к весне я подготовила серию новых очерков о том, как отставка подействовала на бывших военнослужащих. Нравится ли им их теперешнее положение, или они изнывают от безделья. Каковы их любимые занятия и так далее. Вы понимаете меня. Подобное задание было дано четверым журналистам. Вы оказались в моей части списка – и вот я здесь.
– Понятно.
Ей ужасно захотелось, чтобы он хоть на мгновение отвел от нее свой глаз. Собака, счастливая, что хозяин уделяет ей так много внимания, разлеглась на спине, подняв вверх лапы.
– А почему вы решили, что я могу представлять какой-то интерес для ваших читателей?
– Не я составляла список, – ответила она. – Этим занимались другие. Мне просто дали краткие сведения о вас. О военной карьере, о послужном списке, о том, когда вы ушли в отставку, что вы живете в Боллифейне. Я должна вернуться со статьей. О том, что вы за человек, ну и так далее…
– Любопытно, – заметил он, – что ваши начальники выбрали меня из огромного списка куда более достойных людей, которые ушли в отставку и живут здесь поблизости. Генералы, контр-адмиралы – да их здесь сотни.
Она пожала плечами.
– Насколько я знаю, – ответила она, – они выбирали наугад. И кто-то – не помню, кто именно, – сказал мне, что вы живете отшельником. А редакторам нравятся такие вещи. «Выясни, чем он интересуется», – сказали мне.
Он наполнил свой стакан и откинулся на спинку стула.
– Как называется ваша газета? – спросил он.
– Это не газета, а журнал. Он стал выходить недавно, но у него хорошая перспектива. Выходит раз в две недели. «Прожектор». Возможно, он вам встречался.
«Прожектор» на самом деле был новым изданием. Он попался ей на глаза, когда она летела в Дублин.
– Нет, не встречался, – сказал он. – Но мне кажется, едва ли кого-то удивит, что человек живет отшельником, не так ли?
– Нет, я с вами не согласна.
Его глаз внимательно наблюдал за ней. Она выпустила клуб дыма.
– Значит, вами руководило только профессиональное любопытство, когда вы ночью, не дождавшись утра, чтобы официально договориться со мной о встрече, отправились к озеру?
– Естественно. И еще тот факт, что вы живете на острове. Острова всегда кажутся загадочными. Особенно ночью.
– Вы ничего не боитесь?
– Я испугалась, когда ваш оруженосец Майкл и этот неприятный почтмейстер подхватили меня и поволокли к лодке.
– И каковы же, по вашему мнению, были их намерения?
– Изнасиловать, убить.
– Вот к чему приводит чтение английских газет и сочинение статей для журналов в ярких обложках. Может, вас это удивит, но в Ирландии очень миролюбивое население. Изнасилования случаются очень редко. У нас не насилуют своих женщин.
На этот раз Шейла невольно улыбнулась. Уверенность постепенно возвращалась к ней. Парировать удар и атаковать. Она может часами вести разговор в подобной манере.
– Могу я процитировать ваши слова?
– Мне бы не хотелось. Это не пойдет на пользу сложившемуся образу ирландца. Нам нравится изображать дьяволов. Этим мы добиваемся большого уважения к себе. Налить вам еще виски?
– Да, спасибо.
«Если бы я была на репетиции, – подумала она, – сейчас режиссер сказал бы, чтобы я изменила позу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24