– Наверное, это очень красиво.– А еще сделала три накидки для кресел, – продолжал он. – Они так всем понравились в Фитцфорде. Мне кажется, вы никогда не приезжали к нам в Фитцфорд.– Нет, Дик.– У моей мамы много друзей, но о вас она никогда не говорила.– Я не знаю твою маму, Дик. Я знакома с твоим отцом.– И он вам нравится? – Вопрос прозвучал резко и вызывающе.– А почему ты спрашиваешь? – ушла я от ответа.– Потому что мне – нет. Я ненавижу его. Хочу, чтобы его убили на войне.Он произнес это злобным ядовитым тоном. Я украдкой бросила на него взгляд и увидела, что он вновь принялся грызть ногти.– Почему же ты его ненавидишь? – спокойно спросила я.– Потому что он дьявол. Он пытался убить мою маму – украсть у нее дом и деньги, а потом убить.– Почему ты так думаешь?– Мне мама рассказывала.– Ты ее очень сильно любишь?– Не знаю. Да, наверное. Она очень красивая. Красивее вас. Сейчас она в Лондоне с моей сестрой. Как бы я хотел быть с ними.– Возможно, когда закончится война, ты вернешься к ней.– Я бы убежал, но до Лондона так далеко, я могу случайно оказаться там, где идут бои. Они сейчас везде идут. В Бакленде говорят только о войне… Можно, я расскажу вам кое-что?– Что же?– На прошлой неделе я видел, как в дом вносили раненого на носилках. Он был весь в крови.Он произнес это так испуганно, что я даже поразилась.– Ты что, боишься вида крови? Его бледное лицо вспыхнуло.– Я же не сказал, что испугался, – быстро ответил он.– Нет… но тебе это не понравилось, да? Мне тоже не нравится – это, конечно, неприятное зрелище, – но я не пугаюсь, когда вижу кровь.– Я совсем не могу видеть кровь, – сказал он, помолчав немного. – Я такой с детства, это не моя вина.– Возможно, тебя испугали, когда ты был ребенком.– Вот и мама то же говорит. Она рассказала мне, что однажды, когда она держала меня на руках, в комнату ввалился отец и начал орать на нее, а затем ударил по лицу и разбил до крови. Кровь закапала прямо на меня. Я сам не помню этого, но она говорит, что все так и было.Я ужаснулась – сердце во мне заныло, – но постаралась не подать вида, как мне тяжело.– Мы не будем говорить об этом, если ты сам не захочешь. О чем бы ты хотел побеседовать?– Расскажите мне, что вы делали, когда вам было столько лет, сколько мне, и как вы выглядели, и что говорили, и были ли у вас братья и сестры?И вот я начала рассказывать историю своей жизни, чтобы помочь мальчику забыть его собственную, а он сидел и глядел на меня; и к тому времени, когда пришла Матти и принесла кое-что поесть, он уже настолько успокоился, что поболтал с ней немного, потом увидел на тарелке пирожки с мясом, глаза у него сделались круглыми – и пирожков сразу не стало; а я сидела и не отрывала взгляда от его точеного лица, такого непохожего на лицо его отца, и от черных кудряшек на голове. Потом я почитала ему немного, и он выбрался из своего кресла и свернулся калачиком на полу у моих ног, словно маленькая собачка, которая нашла друзей в чужом доме, и когда я наконец захлопнула книгу, он поднял на меня глаза и улыбнулся – и эта улыбка была улыбкой Ричарда, а не его матери. 14 С этого дня Дик стал моей тенью. Он являлся очень рано, еще до завтрака – не самое приятное время суток для меня, – но так как это был сын Ричарда, то я терпела. Затем, пока я приводила себя в порядок, он отправлялся на занятия к своему тщедушному наставнику, а позднее, ближе к полудню, гулял со мной в парке, катя мой стул по мощеной дорожке.В столовой он садился рядом со мной, а когда после обеда я удалялась в галерею, шел следом, таща свою табуреточку. Он редко говорил, в основном наблюдал за тем, что происходит вокруг, и куда бы я ни отправлялась, не отставал от меня ни на шаг, словно маленький призрак.– Почему бы тебе не пойти в сад, поиграть и побегать там, – предлагала я ему, – или попроси мистера Эшли, он возьмет тебя в Придмут. На берегу там полно красивых раковин. Погода сегодня теплая, ты даже поплаваешь, если захочешь. Или можешь поехать покататься верхом по парку, на конюшне есть хорошая молодая лошадка для тебя.– Я лучше побуду с вами, – ответил мальчик, и переубедить его я не могла. Даже Элис, которая умела обращаться с детьми нежнее, чем кто бы то ни было, потерпела поражение: мальчик лишь тряс головой и вновь ставил свою табуреточку у моих ног.– Вы совсем покорили его, мадам, – говорил учитель, радуясь, без сомнения, что воспитанник не доставляет ему хлопот. – В последнее время он только о вас и говорит.– Ты завоевала его любовь, – заявила Джоанна, – и теперь вряд ли когда-нибудь от него отделаешься. Бедная Онор. Нести такое бремя до конца дней!Но меня это не беспокоило. Дику хорошо со мной – это главное, и если я смогла вселить мир в его бедное одинокое сердечко и растерянную душу, то значит, мои старания не пропали даром. Тем временем до нас стали доходить плохие вести: дней через пять после приезда Дика пришло известие из Фой, что Эссекс уже в Тавистоке, осада Плимута снята, а Ричард, оставив Солташ, Маунт Стемпфорд и лагерь у Плимута, отвел войска к мостам через реку Теймар.В тот вечер местное дворянство собралось в Тайвардрете на совет, председательствовал на котором мой зять Джонатан, и все как один решили собрать кто что может – людей, оружие, боеприпасы – и отправиться в Лонстон оборонять графство.У всех было очень тревожно на душе. На следующий день начались приготовления к отъезду. Все мужчины в поместье, кто был здоров и способен носить оружие, выстроились как на параде перед моим зятем со своими лошадьми и снаряжением, привязанным к седлу; среди них были молодые слуги, без которых мы могли обойтись в хозяйстве, и все конюхи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124