Прищурившись и поджав губы, она с такой силой дернула ящичек, что оторвала ручку. Внутри лежали какие-то безделушки – думаю, ничего ценного, – но она и о них не забыла. И тут Гартред заметила меня в зеркале.– Если вы оставите нам стены, хотя бы голые, мы будем вам очень признательны, – сказала я, встретившись с ней глазами.Будь жив мой отец, он бы высек меня за эти слова, и братья тоже, но мы были одни.– Ты всегда за мной шпионила, с самого первого дня, – любезно ответила она, но без улыбки – ведь я не была мужчиной.– Я не виновата, что у меня есть глаза.Она неторопливо сложила украшения в сумочку, свисавшую с пояса.– К счастью, мы расстаемся и, надеюсь, навсегда.– Я тоже на это надеюсь. Неожиданно она рассмеялась.– Какая жалость, что у твоего брата не такой характер, как у тебя.– У какого из братьев? – спросила я.С минуту она молчала, видимо, раздумывая над тем, что мне известно, затем, улыбнувшись, потрепала меня по щеке длинным изящным пальцем.– У всех братьев, – и, отвернувшись, кликнула слугу из соседней комнаты.Обуреваемая массой вопросов, я медленно спустилась вниз. В холле Джо водил пальцем по огромной карте, висящей на стене. Я не остановилась и не заговорила с ним, а прошла прямо в сад.В середине дня Гартред, восседая в портшезе, покинула Ланрест. За ней двигался целый караван лошадей и слуг, присланный из Стоу за ее вещами. Я следила из-за деревьев за тем, как, поднимая клубы пыли, процессия удалялась по дороге, ведущей в Лискерд.– Слава Богу, – сказала я себе. – С Гренвилями покончено.Но судьба распорядилась по-иному. 3 Свое восемнадцатилетие я отметила в Редфорде. Был ясный декабрьский день. В радостном возбуждении вглядывалась я в слепящую морскую гладь, наблюдая, как приближается к Плимутскому проливу королевский флот.Меня нисколько не смущало, что экспедиция не увенчалась успехом и Ларошель так и не удалось взять; об этом было кому подумать помимо меня.Здесь, в Девоншире, все праздновали прибытие флота, молодежь ликовала. Какое это было прекрасное зрелище! Кораблей было, наверное, восемьдесят, если не больше, и все они собрались между островом Дрейка и Маунтом, их белые паруса красиво раздувались, наполняемые западным ветром, а на золотистых мачтах реяли разноцветные флаги. Когда судна одно за другим приближались к форту Маунт Баттен, каждое из них приветствовал пушечный залп. Приспустив флаги в знак ответного приветствия, корабли становились на якорь напротив устья реки Каттвотер. Люди, облепившие прибрежные скалы, махали руками и кричали, а с судов до них доносилось громогласное «ура», слышалась барабанная дробь и звуки горна. Палубы были запружены солдатами, некоторые толпились у борта, другие цеплялись за прочные корабельные снасти; солнце играло на их кирасах, сверкало на шпагах, которыми они размахивали, приветствуя собравшихся на берегу. На корме сновали офицеры, расцвечивая толпу солдат алыми, голубыми и изумрудными пятнами.На грот-мачте каждого корабля развевалось полотнище с гербом командира, и всякий раз, когда толпа узнавала знамя кого-нибудь из девонширцев или корнуэльцев, воздух сотрясали ликующие возгласы и крики, которые тут же подхватывались солдатами. Там были штандарты Годольфинов с двуглавым орлом, Треваньонов с бегущим оленем, многочисленного клана Арунделлов с шестью ласточками, а также девонширских Чемпернаунов с лебедем, державшим в клюве золотую подкову, – герб, который мне особенно нравился.Вместе с большими кораблями к берегу приближались и суда поменьше, такие же яркие, как их собратья. Их узкие палубы также были заполнены солдатами. В последний раз я видела эти корабли в гавани Лу и Фой. Теперь они выглядели изрядно побитыми и потрепанными морской стихией, но над каждым гордо реяло знамя того, кто построил и оснастил его, подготовив к походу: там была голова волка – герб нашего соседа Трелони, и красноногая корнуэльская клушица – герб Рэшли из Менабилли.На флагмане – большом трехмачтовом судне – находился главнокомандующий – герцог Бекингемский. Когда его корабль приблизился к Маунт Баттену, на берегу грянул приветственный залп, и тут же в ответ выстрелили все шесть корабельных пушек; с берега мы видели, как трепещет на ветру полотнище с герцогским гербом. Развернувшись, флагман бросил якорь, остальные суда последовали его примеру; сотни цепных канатов, скользнув сквозь сотни клюзов, наполнили воздух грохотом, который был слышен по всему побережью, начиная от скал немного ниже Редфорда, где мы стояли, и до самого устья реки Теймар.Корабли медленно развернулись носом к корнуэльскому берегу, выстроились в ряд корма к корме, солнце вспыхивало на их застекленных окнах и отражалось в причудливых изгибах резьбы – извивающихся змеях и мощных львиных лапах.По-прежнему трубили горны и грохотали барабаны. Но вдруг все смолкло, шум затих, и на герцогском флагмане кто-то отдал приказ чистым высоким голосом. Солдаты больше не толпились на палубах, они, без суеты и сутолоки построились в шеренги и, как только раздалась следующая команда и короткая барабанная дробь, заняли места в спущенных на воду шлюпках. Гребцы застыли с поднятыми веслами, готовые в любой момент по сигналу опустить их в воду.Маневр занял не больше трех минут; быстрота, четкость и безупречная дисциплина при его исполнении исторгли у зрителей восторженные возгласы, самые громкие за сегодняшний день, а по моему лицу невольно заструились слезы.– Я так и думал, – произнес кто-то рядом со мной. – Есть только один человек, способный превратить эту неуправляемую ораву в образцовых солдат, достойных гвардии короля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124