Удивительно, однако такая мысль не вызвала у нее отвращения.
Фоска больше не могла выносить его пылающий взгляд. Она отвернулась и что-то сказала Джакомо. Когда она снова перевела на него взгляд, мужчина уже уходил, быстро направляясь к выходу. Толпа поглотила его. Сердце Фоски громко стучало, в груди закололо. Она забыла сделать вдох.
* * *
Оказавшись на улице, Раф был взят в полон все прибывающей, приветствующей его толпой. Находившиеся вне здания люди каким-то чудом уже узнали все, что он сказал в зале сената, и встречали его как героя. С ликующими криками они подняли его на руки и понесли. Женщины прорывались к нему, чтобы поцеловать, прикоснуться. Его красная шапка слетела.
Фоска и ее чичизбео пили кофе у Флориана. Ее утреннее дурное настроение исчезло, испарилось в никуда. Из-под нижнего края маски алели щеки, глаза сверкали.
Джакомо тяжело вздыхал.
– Он их уже держал в своих руках и послал к черту. Теперь ему больше никогда не получить судов. Они, по-видимому, конфискуют «Магу», а вместе с ней и долю моего груза! Что с ним случилось? Разве он не понимает, что революционное витийство сейчас не в моде?
– А я не услышала в его словах ничего революционного, – заметила Фоска.
– В них громче звучало предательство, чем революционность, – решил Антонио. – Тот момент, когда вы рассмеялись над ним, Фоска, незабываем. Вы его просто обескуражили.
– Не понимаю, что на меня нашло, – сказала Фоска. – Но его пассаж о евнухах и шлюхах был совершенно абсурден.
– Идиот, – мрачно пробормотал Джакомо. – Дайте мне только встретиться с ним! Он не получит от меня ни гроша!
Антонио, вы должны благодарить меня за то, что я спас вас от этого негодяя.
Отпивая кофе, Фоска чуть вздрогнула.
– Ужасный человек! Настоящий головорез! Он, конечно же, не дворянин. Более того, думаю, он вообще не принадлежит к человеческому роду!
– Надо было предвидеть, что он использует этот повод. О, эти евреи! Будь моя воля, давно бы вышвырнул их отсюда. Бросить приказ об офицерском звании мне в лицо! Какая наглость!
Пьетро Сальвино, секретарь Алессандро, съежился от страха, слушая возмущенные речи своего шефа. У Пьетро была сгорбленная спина и покалеченная нога, поэтому казалось, он всегда выражал раболепство.
– Что теперь предпринять сенату? – кипел Алессандро. – Вы мне можете сказать? Здесь постоянно кто-то чего-то добивается – нового судна, церкви, моста. Предполагается, что мы должны либо добыть деньги из воздуха, либо поднять налоги, либо сотворить чудо. Меня нисколько не удивит, если я узнаю, что Леопарди и Сагредо заварили всю эту кашу, чтобы унизить меня. Сагредо был вполне готов использовать свою неудачу и некомпетентность, чтобы преподать мне наглядный урок. Ведь он из года в год твердит о развале нашей обороны. А тут, на его счастье, подвернулся еврей, который спас его от позорного мученичества.
– Но было бы хуже, ваше превосходительство, если бы погиб весь флот, а вместе с ним и адмирал Сагредо, – осмелился вставить Пьетро. – Вы полагаете, что инквизиторы арестуют Леопарди?
– Как? – сердито спросил Алессандро. – Он – герой! Народ пойдет на штурм дворца и всех нас повесит. Вы не слышали, что произошло на площади Сан-Марко? Они подождут, пока толпа не переключится на что-то новое, и тогда схватят его.
– Мир наблюдает за происходящим…
– Возьмите письмо из Франции. Все правильно. Но хороши ж мы будем, если сегодня вынесем ему благодарность, а завтра бросим в тюрьму!
– Они направят на его след шпионов, – мягко предположил Пьетро.
– О да. Я полагаю, они уж это сделали. Выясните, Пьетро, что они знают. Все выясните. Вы знаете людей, которых они используют. Может, им удастся завербовать кого-нибудь в гетто. Этот человек опасен. Он только что вернулся из Америки, и голова его забита чепухой о демократических идеалах. Узнайте все, что сможете, о нем, о его происхождении и прочем.
– Слушаюсь, ваше превосходительство, – вкрадчиво сказал Пьетро. – Я уже фактически составил на него досье. Но у меня было мало времени.
– Да? Ну тогда скажите, что знаете.
– Леопарди, ваше превосходительство, незаконнорожденный. Для евреев, насколько я понимаю, это весьма необычно. Они очень следят за своими дочерьми. Кто его отец, неизвестно. Его мать умерла сразу же после его рождения, и его воспитывал дедушка, торговец в гетто. Судя по всему, дела старика шли хорошо. Мальчику наняли умелых домашних учителей, и он отправился в Падую изучать юриспруденцию. Но его дед погиб, направляясь в Грецию, и Леопарди оставил учебу и принял дело на себя. Он оказался практичным, проницательным дельцом. Инвестировал несколько торговых миссий, а потом приобрел собственное судно и научился им управлять. «Мага» зарегистрирована на имя владельцев-христиан, хотя они мелкие инвесторы. На самом деле судно принадлежит Леопарди и двум другим купцам-евреям.
– Это не противозаконно? – поинтересовался Алессандро.
– Здесь все в порядке, ваше превосходительство. Он никогда не вступает в конфликт с законом. Обучение в Падуе оказалось весьма полезным.
Алессандро нахмурился.
– Негодяй. Он опасен. Революция, Пьетро, это игра для молодежи.
– Да, ваше превосходительство.
Лоредан дал еще несколько указаний и покинул палату на целый день. Пьетро, оставшись один, волоча ногу, приковылял к письменному столу своего шефа и уселся в кожаное кресло с высокой спинкой, которое еще сохраняло тепло Лоредана. Пьетро знал, что его шеф испытывает отвращение к его физическому недостатку. Но он был блестящим секретарем – скрытным, лояльным и работоспособным. По мере того как Лоредан обретал власть и влияние, Пьетро становился его союзником, без которого Алессандро обходиться уже не мог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141