Флабонико обвил Бенелли длинной лентой.
– Да будет соблазнен танцем, – воскликнул карлик, – великий и почти великий человек!
Все бросили укромные взгляды на Алессандро, стали перешептываться и смеяться. Он побледнел как мел и вышел, не дождавшись окончания вечера. На следующий день в сенате продолжали смеяться над разыгранной пародией.
Вечером того же дня встретившись с Лией, Алессандро продолжал неистовствовать:
– Как они осмелились! Как решились потешаться над нами! Я хочу знать, кто надоумил этих двух чудаков. Вы знаете. Я настаиваю, чтобы вы мне сказали!
– Я отнюдь не уверена… – пробормотала Лиа.
– Скажите! – рявкнул он.
Она вздохнула и стала крутить кольцо на пальце.
– Ваша жена, конечно!
На целую минуту Алессандро лишился дара речи.
– Это абсурд!
– Вы так думаете? – проницательно посмотрела на него Лиа.
– Ее мало интересую я и мои любовные дела, – заметил Алессандро. – Это абсолютно исключено! Зачем Фоске организовывать против вас эту кампанию? Нелепая мысль!
– Возможно. Но если вы не верите мне, то почему бы не спросить ее?
После поражения, которое Алессандро потерпел вечером в день рождения Фоски, они не обменялись с ней ни одним словом. Ему пришлось собраться с силами для нового противостояния. Он обнаружил Фоску с Паоло в музыкальном салоне. Они сидели за пианино и пытались одолеть дуэт Моцарта. Но они больше смеялись, чем музицировали. Когда они добрались до конца произведения, Алессандро кашлянул, дав знать о своем присутствии.
Паоло подбежал к нему.
– Тебе понравилось, папа? Хорошо я играл?
– Ты играл блестяще, сын, – сказал он одобрительно. – Может быть, отдохнешь несколько минут? Я хочу поговорить с твоей матерью.
Алессандро подождал, пока они остались совсем одни, а потом мягко обратился к Фоске:
– Вы имеете отношение к нападкам на Габбиану? Фоска побледнела, но полностью владела собой. Она скрестила руки на коленях.
– Да.
Алессандро не ожидал столь охотного признания вины.
– Не могу поверить. Но зачем вам это? – Не понимая смысла ее поступка, он покачал головой и подошел к окну. – Зачем, Фоска? Какое отношение имеет моя связь с этой женщиной к вам? – повторил он вопрос более строгим тоном.
– Вы выглядите идиотом и позорите имя Лореданов, – решительно сказала она.
Он посмотрел на нее, широко раскрыв рот, а потом разразился злым хохотом.
– Вы выговариваете мне за то, что я позорю имя Лореданов? Именно вы, которая сделала все для того, чтобы покрыть его грязью и позором? Невероятно!
– Синьор, обычно я не обращаю внимания на то, с кем вы общаетесь. Но сейчас мой сын носит имя Лореданов, и любые сплетни, которые коснутся вас, коснутся Паоло. Вы пали так низко… эта связь с танцовщицей, со шлюхой!
– Она не…
– Я знаю, что она собой представляет! – огрызнулась Фоска. Она поднялась и пересекла комнату, направляясь к камину. Взяла лежавший на каминной полке веер и стала вертеть его в руках. – Мало того, – продолжала Фоска, – вы начали тратить на нее деньги, продавать вещи, которые должны были бы перейти к моему сыну, чтобы приобретать для нее подарки. Я не могла не вмешаться. Я не позволю, чтобы вы поступили с ним так, как мой отец поступил с моим братом и со мной. Не позволю оставить Паоло нищим! Вы слышите?! – решительно обратилась Фоска к Алессандро. – Вы захотели, чтобы он считался вашим ребенком. Вы дали ему свое имя. Но клянусь, он будет иметь больше, нежели только это имя. У него будет этот дом и все, что в нем. Оказывается, все эти шесть лет я терпела позор и унижение лишь для того, чтобы увидеть, как вы транжирите наследство сына на проститутку, грязнулю из театра! Я продала вам Паоло в обмен на обещание хорошего поведения с моей стороны. Но если бы я убедилась, что вы обращаетесь с ним жестоко, то все мои обещания превратились бы в пустой звук. И вот теперь они стали пустым звуком. Мне безразлично, как вы поступите со мной. Бросьте меня в сумасшедший дом. Посадите на цепь. Но прежде чем вы это сделаете, я положу конец этой отвратительной связи, этому фарсу!
С громким треском она сложила веер, как бы ставя точку в разговоре.
Несколько мгновений Алессандро молчал, а потом довольно засмеялся. Фоска резко повернула голову. Ее ноздри раздувались.
– О фантастические выверты женского ума, – вздохнул он.
– Не насмехайтесь надо мной! – рассердилась она.
– Мне это даже и в голову не пришло, моя дорогая жена. Я просто удивляюсь логике, согласно которой вам удалось убедить себя в том, что вы выступили в благородный поход против аморальности с тем, чтобы уберечь вашего сына от унижений бедности. На самом же деле вы – еще одна ревнивая женщина, пытающаяся избавиться от соперницы.
– Соперницы? – насмешливо повторила Фоска. – Я добиваюсь вашей любви? Не смешите!
– Нет, не ради моей любви. Вы ревнуете к Леопарди. Я отнюдь не в неведении об отношениях с ним Габбианы и ее любви к нему. Она, как вы знаете, спасла его. Он должен быть бесконечно ей благодарен. По сути дела, мужчины весьма примитивные существа. Любят выплачивать свои долги.
– Но именно она, – напомнила Фоска, – повинна в том, что он попал за решетку. Она выдала его вашему шпиону.
– По правде говоря, не она, а вы повинны в его аресте. Если бы вы с ним никогда не встретились, он так бы и бродил до сих пор со своим наивным революционным ханжеством, представляя не большую опасность для общества, чем любой барнаботти. Инквизиторы сделали бы ему предупреждение, возможно, на несколько дней бросили бы в «Свинцовые палаты», но ни за что не приговорили бы к смертной казни и не заключили бы в «Могилу». Все ваша заслуга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141