— Я составил завещание, Висинкала.
— Нет, пожалуйста….
— Ты найдешь его в верхнем ящике сундучка, — продолжал он, будто не слыша ее слов. — Половину своего имущества я оставляю тебе, а другую, если не возражаешь, передаю новой школе, открывшейся в этом году для индейцев на востоке. Карлайлская школа в Пенсильвании устроена в старых армейских бараках, и я бы хотел…
— Прекрасная мысль — дать им денег, — тихо согласилась Марти.
Он улыбнулся:
— Ты очень разумная женщина. Я люблю тебя.
— Если так, может быть…
— Нет, Висинкала, нет. — Ночное Солнце отступил.
— Подожди, — Марти вновь приблизилась к нему, — ты не дослушал. Позволь мне подстричь тебя, прежде чем ты уедешь.
Ночное Солнце усмехнулся:
— Мне казалось, тебе нравятся мои волосы.
— Так и есть, но… ты будешь в меньшей опасности, походя на…
— Белого человека?
— Да, выглядеть более традиционно. — Она вцепилась в его поднятую руку. — Ты приедешь в Денвер, и, боюсь, кто-нибудь…
Изумрудные глаза смотрели на него с такой тревогой, что Ночное Солнце сказал:
— В моем сундучке есть маленькие ножницы. Я привез их из Гарварда для бабушки, но она отказалась их принять.
— Разденься. — Марти пошла за ножницами. Когда она закончила, лакотский воин Ночное Солнце вновь выглядел как выпускник Гарварда Джим Савин.
Любуясь своей работой, Марти сказала:
— Обещай мне, что на подъезде к окраине города сменишь одежду. Я упаковала вещи, которые…
— Ты становишься наставительной, — усмехнулся Ночное Солнце. — Кстати, дорогая, у меня тоже есть указание для тебя.
— Да?
Он запустил палец за вырез ее рубашки.
— Раздевайся.
— Все, что пожелаешь.
Теперь обнаженные возлюбленные лежали в печальном молчании, и каждый старательно запечатлевал в памяти образ, запах и прикосновения другого.
Если слияние на восходе солнца было диким и безумным, то сейчас они любили друг друга медленно, и Марти познала в себе способность отдалять кульминацию.
И когда все было кончено, их души успокоились под влиянием какого-то чудодейственного обряда. Умиротворенные, они уснули, не разнимая объятий.
На следующее утро, когда Ночному Солнцу подошло время отправляться в путь, Марти изо всех сил старалась сохранить самообладание. Сияя лучезарной улыбкой, она поглаживала спину Ночного Солнца, пока тот, держа за узду жеребца, тихо разговаривал с Таинственным Воином.
Наконец Идущий-по-Следу положил широкую ладонь на плечо Ночного Солнца и, сжав его, пошел прочь.
Ночное Солнце повернулся к Марти.
Ее улыбка померкла, и она силилась сдержать жгучие слезы. Все, что нужно было сказать друг другу, они уже сказали наедине в их типи. Понимая, что, если он скажет что-нибудь теперь, слезы хлынут по ее щекам, Ночное Солнце вскочил на вороного, намереваясь умчаться галопом и поскорее исчезнуть из виду.
— Висинкала, — промолвил он так нежно и успокаивающе, что его низкий голос ласкал ее слух. Ночное Солнце наклонился и поцеловал Марти, едва касаясь ее губ. Потом выпрямился и пустил вороного рысью.
Глава 41
Марти смотрела вслед Ночному Солнцу до тех пор, пока облако пыли, поднятое копытами вороного, не рассеялось в неподвижном утреннем воздухе. Только после этого она побрела к жилищу Кроткой Оленихи.
У входа она остановилась, глубоко вздохнула и, заставив себя улыбнуться, вошла. Марти решила, во что бы то ни стало скрыть свой гнетущий страх от больной женщины.
Кроткая Олениха мирно спала. Марти с облегчением задернула полог, и села возле постели больной. Все утро Марти держалась спокойно, как подобает лакотским женщинам.
Однако теперь, когда Ночное Солнце уехал, а Кроткая Олениха крепко спала, силы покинули девушку и слезы хлынули из ее глаз. Сердце Марти разрывалось.
— Не плачь.
Услышав голос Кроткой Оленихи, Марти подняла голову и вытерла слезы.
— Нет…, я не плачу… Как ты себя чувствуешь, Кроткая Олениха?
— Лучше, чем ты, — ответила мудрая женщина.
Марти опустилась на колени возле постели Кроткой Оленихи. С благодарностью пожав протянутую ей руку, она призналась:
— Он уехал, Кроткая Олениха, и я очень волнуюсь!
— Знаю.
— Я люблю его, и мне страшно, что Ночное Солнце никогда не вернется. Я не вынесу этого. Если он исчезнет навсегда и у меня ничего не останется от него.
— Не могу сказать, вернется ли мой внук невредимым к тебе, но, даже если не вернется, с тобой навечно останется частичка его. — Она проницательно улыбнулась.
— Нет, я… Он будет… Не понимаю.
Марти умолкла, постепенно осознавая смысл слов Кроткой Оленихи.
Старушка кивнула.
— Ты вынашиваешь ребенка моего внука, да?
— Не знаю, я… — Она не задумывалась об этом. — О, Кроткая Олениха, неужели это правда?
— Да, — тихо ответила старушка. — Смешалась кровь двух великих семей. Кровь моего любимого мужа течет в жилах твоего ребенка.
— И кровь моих родителей, — возбужденно откликнулась Марти.
— Твое будущее дитя очень дорого всем нам. Другие останутся жить в нем.
На сердце у Марти полегчало, и, улыбнувшись, она переспросила:
— В нем? Ты уверена, что это будет мальчик?
— Уверена. Последний лакотский вождь.
— Последний? — Улыбка исчезла с лица Марти.
— Да. Дни моего народа сочтены. Если Ночное Солнце выживет, убеди его отправиться в твой мир и растить вашего сына в мире белых людей.
— Ты так хочешь?
Старая индианка нахмурилась:
— Нет, дитя мое, но так должно быть.
Ночное Солнце мчался как ветер.
Стремясь скорее добраться до места назначения, он гнал вороного во всю прыть и не давал поблажек себе.
Лицо Ночного Солнца застыло в мрачной решимости. Сосредоточившись на одной мысли, он несся на встречу, чреватую для него смертью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81