Встревоженный, Остин поспешно вернулся к лошади. По пути в город он все время подгоняя усталое животное. Там Остин направился прямо в редакцию «Эха». Дверь редакции была закрыта, свет не горел.
Нашарив в кармане ключ, он прошел прямо к себе в кабинет. Сознавая, что должен сохранять спокойствие, Остин тем не менее ощущал желание выпить. Из нижнего ящика письменного стола он достал бутылку кентуккийского бурбона, налил себе стакан и залпом осушил его. Вытирая рот, он заметил стоящую в дверях Сюзетту. Вид у нее был усталый и измученный.
— Милая! — Облегченно вздохнув, Остин подошел к девушке и обнял ее.
К его необычайному удивлению и радости, она не отстранилась, а уткнулась лицом в его широкую грудь и прильнула к нему.
— Остин, — прошептала она. — Слава Богу, вы здесь. О, Остин, как вы узнали?
Он отстранился:
— О чем узнал? Что случилось, милая?
— Остин, моя мама умерла. Я осталась одна.
Он ласково прижал ее голову к своей груди.
— Сюзетта, я всегда буду с тобой. Ты не одинока, милая. Я с тобой. Я буду заботиться о тебе.
Через четыре дня после похорон матери Сюзетта поцеловала на прощание Анну и направилась к себе на ранчо.
— Пожалуйста, Сью, побудь у нас еще немного, — умоляла ее Анна. — Тебе нельзя жить одной — это небезопасно. Почему ты такая упрямая? Господь свидетель, ты можешь оставаться здесь, со мной и с Перри, сколько захочешь.
— Вы с Перри очень добры, Анна, но я решила вернуться в родной дом. Правда. У меня нет желания спорить с тобой.
— Хорошо, меня ты слушать не хочешь, но, клянусь, Остин Бранд найдет что сказать по этому поводу.
— Послушай меня, Анна. Остин Бранд добрый и близкий друг. Он много сделал для меня, и я очень ценю это, как я ценю и твою помощь. Но это не его дело, где я намерена жить, и я не собираюсь советоваться с ним.
Анна улыбнулась своей упрямой подруге:
— Хотела бы я посмотреть на него, когда ты скажешь ему об этом!
— Это совершенно немыслимо! И слышать не хочу! Ты в своем уме? — Остин размахивал руками, а его серые глаза метали молнии.
— Сделайте любезность, Остин, успокойтесь, пожалуйста, — раздраженно сказала Сюзетта.
— Успокоиться? — Остин схватил ее за локоть. — Ты сообщаешь мне, что собираешься жить одна, в нескольких милях от ближайших соседей, и хочешь, чтобы я успокоился! Черт побери, девочка, ты, наверное, шутишь!
— Кем вы себя воображаете, Остин Бранд! Кто дал вам право решать, что я могу, а что не могу делать? Я не маленькая девочка и буду благодарна вам, если вы научитесь вести себя со мной соответствующим образом! А теперь я больше ни слова не желаю слышать об этом. Начиная с сегодняшнего дня я буду жить на ранчо, а если вам это не нравится, то можете… можете… — Она бросилась к двери его кабинета. — Мне нужно работать. Думаю, мистер Кич удивляется тому, что у нас здесь происходит. Почему бы вам не вернуться к отлову скота, Остин?
Вздохнув, он кивнул:
— Я возвращаюсь. Уеду сегодня днем.
— Так скоро? — спросила Сюзетта, смягчившись. — Я… спасибо, Остин, что подставили мне плечо, на котором я могла выплакаться. Обещаю, что больше это не повторится. Я справлюсь — вы же знаете. Я хочу стать сильной и неунывающей. С этого дня перед вами будет совсем другая Сюзетта Фоксуорт.
— Я не нахожу ничего плохого в прежней, — тихо сказал он.
— До свидания, Остин. Берегите себя. — Сюзетта закрыла за собой дверь.
Остин уехал из города около полудня, а к ночи уже разыскал своих людей и стадо. Они стояли лагерем в Скво-Маунтин. Не слезая с коня, он подозвал одного из своих работников и предложил ему сигару. Это был худой и жилистый человек, один из самых метких стрелков.
— Дейл, — Остин сжал костлявое плечо парня, — я повышаю тебе жалованье.
Усмехнувшись, ковбой посмотрел на него:
— Да? А в чем дело?
— Немедленно отправляйся в Джексборо, прямо на ранчо Фоксуортов. Найди себе укромное место и охраняй молодую леди, которая там живет. Она ничего не должна заподозрить, так что будь очень осторожен. Ты будешь являться туда каждый вечер после наступления темноты и бодрствовать всю ночь, а после восхода солнца возвращаться на мое ранчо и спать. Справишься? — Вы серьезно насчет повышения жалованья?
— Ты будешь получать в два раза больше, чем я плачу тебе сейчас. Твоя единственная обязанность — чтобы Сюзетта Фоксуорт была в безопасности у себя дома.
— Можете положиться на меня, босс, — улыбнулся Дейл. — А то я уже устал от этих вонючих тупых коров.
— Тогда бери своего коня. Время уходит. Я хочу, чтобы она спокойно спала этой ночью. Так что тебе лучше поторопиться.
— Одна нога здесь, другая — там.
— И последнее, Дейл. Если я когда-нибудь застану тебя спящим на посту, лучше тебе больше не появляться на территории графства.
Дейл Джексон коснулся полей своей шляпы.
Остин вернулся в Джексборо в начале июня, въехав в город во главе своих людей. Они пригнали большое стадо в загоны ранчо Бранда, чтобы дать животным отдохнуть пару дней перед долгой дорогой по Чизхолмскому тракту в Абилин.
Остин — грязный, взъерошенный и небритый — привязал свою лошадь и поспешил в отель «Уичито», но прежде бросил долгий взгляд через улицу на редакцию «Эха». Ему хотелось увидеть Сюзетту, но он заставил себя подождать. Обрадуется ли Сюзетта, увидев его? Наверное, она худая и бледная. В конце концов, она ведь еще ребенок. Будет ли она плакать и обнимать его при встрече?
Через полчаса Остин Бранд, безупречно одетый, чисто выбритый, с подстриженными и причесанными густыми белокурыми волосами, уже пересекал улицу. Волнуясь, как мальчишка, и щурясь от ярких лучей полуденного солнца, он вошел в редакцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118