Под фотографией красивого смуглого юноши красовалась подпись: «Дьявол вновь наносит удар». Корреспонденция была из Форт-Уэрта, штат Техас.
— Остин, — сказала Сюзетта, — послушай меня! Каэтано опять напомнил о себе. Он ограбил почтовый поезд к западу от Далласа и скрылся. Здесь пишут, что он…
Остин нахмурился и поспешно взял у жены газету.
— Сюзетта, — холодно спросил он, — почему ты все время выискиваешь информацию об этом отвратительном разбойнике? Неужели этот негодяй Каэтано вызывает у тебя такое восхищение, что ты…
— Минуточку, Остин Бранд! — Сюзетта оттолкнула стул и встала. В глазах ее сверкало голубое пламя. — Я вовсе не выискиваю истории об этом бандите индейце! Просто газеты восточного побережья так очарованы этим… этим… дьяволом, что собирают рассказы о нем по всему Техасу и отсылают в нью-йоркские издательства! Здесь, вероятно, им интересуется масса народу.
Сжав пальцами край стола, Сюзетта наклонилась к мужу, так что их лица оказались совсем рядом.
— А что касается восхищения или чрезмерного внимания к Каэтано, то именно ты, Остин, слишком волнуешься при упоминании его имени. Почему? Ты знаком с этим индейцем? Ты от меня что-то скрываешь?
Его серые глаза потемнели, став похожими на грозовые тучи, а полные губы крепко сжались, превратившись в узкую полоску. Остин пристально смотрел на жену, напрягшись и стиснув пальцами подлокотники кресла.
— Прости, Сюзетта, — наконец сказал он. — Это было глупо с моей стороны.
— Но почему? Почему ты так реагируешь? С самого первого раза, когда я написала заметку о Каэтано в газете Джексборо, ты ведешь себя очень странно. В чем дело? Скажи, почему ты так расстраиваешься при упоминании об этом грабителе банков?
— Дорогая, я… это просто потому, что он индеец. Полагаю, у нас обоих есть причины ненавидеть индейцев.
— Остин, я ненавижу их так же сильно, как ты, но нельзя же всю жизнь выходить из себя, прочитав заметку в газете или услышав из чьих-нибудь уст упоминание об индейцах!
Сюзетта заглянула ему в глаза и увидела, что ярость исчезла, сменившись болью.
— Остин, любимый. — Сюзетта опустилась на колени рядом с его креслом, улыбнулась и положила голову ему на руку. — Этот Каэтано не имеет к нам никакого отношения. Это жестокий негодяй, ни в грош не ставящий человеческую жизнь. Подвиги Каэтано сделали его знаменитым, и я прочитала о нем точно так же, как прочитала бы о любом другом. Не думай, что я сделана из фарфора. Меня нельзя испугать газетной статьей.
Широкая ладонь Остина легла ей на голову, и Сюзетта облегченно вздохнула. Он ласково погладил ее по волосам.
— Милая, скажи, что ты прощаешь меня за эту вспышку. Это трудно объяснить, но я так сильно тебя люблю, что прихожу в негодование при мысли о любой угрозе, навис шей над тобой. Мне бы хотелось оградить тебя от всяческих неприятностей и увезти в такое место, где ты всегда была бы в безопасности. Я не желаю, чтобы ты даже знала о существовании подобных людей!
Сюзетта подняла голову, сжала руку мужа и запечатлела нежный поцелуй на его ладони.
— Остин, с тобой я в безопасности. Ты не выпускаешь меня из виду с той самой минуты, как мы поженились, — улыбнулась она. — Тебе не кажется, что разбойникам будет трудно причинить мне вред, пока ты рядом?
— Невозможно! — прищурив глаза, согласился он.
Когда поезд прибыл на вокзал Саратоги, солнце уже сияло вовсю. Выйдя на перрон, Сюзетта застыла в изумлении. Вдали вздымалась длинная цепь гор, а прямо перед ними раскинулись изумрудно-зеленые пологие холмы. Высокие величественные деревья возвышались над крышами огромных, затейливо украшенных белых зданий.
Для их месячного пребывания на курорте Остин выбрал отель «Гранд юнион». Элегантно одетые люди сновали по широкой террасе и похожему на пещеру вестибюлю. Сюзетта полагала, что в Нью-Йорке она уже видела самые роскошные отели на свете, но теперь поняла, что ошибалась. «Гранд юнион» был, вне всякого сомнения, лучшим в мире. Хотя была еще середина утра, из ухоженного сада перед отелем доносилась приятная мелодия. Пока Остин беседовал с джентльменом за конторкой, Сюзетта, прижавшись к руке мужа, во все глаза смотрела на богато украшенный вестибюль.
— Пойдем, милая, — позвал Остин.
Они пересекли вестибюль и оказались в просторном дворе отеля, усаженном цветами и исчерченном дорожками для прогулок.
— Остин, куда этот человек нас ведет? — прошептала Сюзетта мужу.
— Милая, для тех, кто желал бы особого уединения, «Гранд юнион» предлагает отдельные коттеджи. Я подумал, что нам неплохо было бы остановиться в одном из них.
— Почему?
Остин усмехнулся и наклонился к самому уху жены:
— Потому что мы по-прежнему новобрачные, и моя страсть к тебе пока не остыла. Еще объяснения нужны?
— Объяснения слишком расплывчаты, Остин. — Сюзетта игриво прижалась грудью к руке мужа. — Может, лучше объяснишь мне, что ты имел в виду, когда мы войдем в коттедж?
Она провела розовым языком по своей полной нижней губе и опустила ресницы.
Остин почувствовал, как напряглась его плоть, и тут же испугался, что узкие брюки могут выдать его состояние. Когда он быстро сдернул с головы шляпу и нервно понес ее перед собой, Сюзетта едва не рассмеялась.
Сюзетта полюбила Саратогу. Курорт предлагал размеренную и утонченную жизнь, разительно отличавшуюся от беспокойной суеты Нью-Йорка. Они слушали восхитительные концерты, посещали изысканные обеды, играли в казино и па скачках, где соревновались чистокровные лошади, гуляли по Бродвею поздним вечером, ездили в карете по городу и к близлежащему озеру.
Сюзетте все это доставляло огромное удовольствие, как, впрочем, и Остину, хотя самыми драгоценными он считал минуты, проведенные наедине с женой в их роскошном коттедже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118