Когда высокие массивные часы пробили три, она находилась в полутемной гостиной: ставни были закрыты для защиты от послеполуденного солнца.
Стоя у холодного мраморного камина спиной к широкой входной арке гостиной, она тщательно стирала пыль с фарфоровой статуэтки, которую только что сняла с каминной полки. Держа ценную безделушку в одной руке, другой рукой она методично обмахивала блестящую поверхность метелочкой из перьев, когда внезапно почувствовала чье-то присутствие у себя за спиной.
Эми напряглась и прислушалась. И мысленно обругала себя за глупые выдумки. Никого тут нет. Она одна. Просто разгулявшееся воображение выкидывает такие фокусы.
Она вздрогнула, почувствовав дыхание Луиса у себя над ухом.
— Миссис Парнелл, — сказал он, и в тембре его голоса странным образом сочетались теплота и холод. — Я скучал без вас за ленчем.
Ее пальцы крепче обхватили фарфоровую статуэтку. Ледяным тоном она ответила:
— Вам придется поскучать без меня и за обедом, капитан.
— Нет, дорогая, не придется. Я пригласил моего лейтенанта, Педрико Вальдеса, составить нам компанию за вечерней трапезой. Вы тоже будете там.
Эми бережно поставила статуэтку на каминную полку. Рядом она положила метелочку. Затем повернулась к нему лицом… и ее бравада мгновенно улетучилась. Он стоял почти вплотную к ней и не выражал ни малейшего намерения посторониться и пропустить ее. Высокий и грозный, он держал ее в западне.
Растревоженная его близостью, Эми поймала себя на том, что — как бы помимо воли — она беспомощно кивнула в ответ, когда прозвучали оскорбительные слова:
— Можете думать обо мне что хотите. Это не имеет значения. Но вечером, в присутствии Педрико, вы будете вести себя как подобает леди.
Ее поразила нелепость происходящего. Бессовестный негодяй указывает ей, как себя вести! Это уже переходило всякие пределы.
Призвав на помощь всю свою отвагу, Эми заявила:
— Я не госпожа в вашем доме и не хозяйка для ваших гостей. Вы не можете заставить меня повиноваться.
С холодной улыбкой и темным пламенем в глазах, Луис поднял руку к лицу Эми. Он провел пальцем по ее бледной щеке, и ее охватил озноб. Она пыталась стоять неподвижно, но ей это не удавалось. Рука Луиса двинулась выше, и он погладил ее блестящие волосы, а потом его пальцы зарылись в струящиеся золотые пряди, и он запрокинул голову Эми, чтобы ее лицо обратилось прямо к его лицу.
Черные глаза Луиса так и впились в ее глаза, и ровным тоном он возразил:
— Вы хозяйка у меня за столом. Госпожа в моем доме. — Его пальцы напряглись, удерживая ее волосы. — Вы будете мне повиноваться. Вы подготовитесь к вечеру и должным образом наведете красоту. Вы наденете самое роскошное из своих платьев, самые нарядные драгоценности. Магделена поможет вам одеться. Вы встретитесь со мной внизу у лестницы ровно в восемь тридцать. И вы будете очаровательно милы с нашим гостем.
Опустив глаза, она промолвила:
— Сегодня вечером я пообедаю вместе с вами и Педрико.
Ее ум лихорадочно заработал: она думала уже о том, что будет после обеда. Если асиенду почтит своим присутствием приглашенный на обед гость, она сумеет как-нибудь ускользнуть и запереться в своей комнате, пока капитан любезно потчует Педрико Вальдеса сигарами и виски. Мысль о такой возможности наполняла ее надеждой.
Снова подняв глаза и встретившись взглядом с Луисом, она сказала почти дружелюбно:
— Хорошо. Я с превеликим удовольствием составлю вам компанию за обедом.
Капитан Луис Кинтано отодвинул свое кресло на шесть дюймов от стола из древесины бразильского ореха, чтобы иметь возможность вытянуть длинные ноги. Он бросил на Эми взгляд, полный нестерпимого холода и отчужденности.
Уже настал час сумерек, и в асиенде было темно. Мерцающие свечи в серебряных канделябрах заливали призрачным светом большую тихую столовую. Колеблющиеся тени плясали на высоком потолке и на резко очерченном лице смуглого неулыбчивого мужчины, с которым Эми — не по своей охоте — разделяла вечернюю трапезу.
Неестественно выпрямившись, она очень тихо сидела на мягком орехового дерева кресле с высокой спинкой, украшенной затейливой резьбой, и с потертой бархатной обивкой винно-красного цвета.
Свежевымытые светлые волосы, разделенные прямым пробором, длинными локонами спадали на одно плечо, как того требовала самая новейшая мода. На затылке была искусно закреплена широкая лента бледно-лилового, лавандового, цвета.
Покрой платья с глубоким треугольным вырезом, сшитого из очаровательного ярко-лилового шелка, отличался вопиющим несоответствием моде. Восьми ярдов по нижней кромке достигала ширина пышной юбки, а длина была такая, что при ходьбе подол волочился по ковру. Фасон платья был задуман с таким расчетом, что его будут надевать поверх широкого кринолина и нескольких крахмальных нижних юбок, как это было принято в конце пятидесятых годов. Розетки, рюшки и оборочки из бархатных лент красноречиво свидетельствовали: наряд успел давным-давно устареть.
Эми понимала, что вид у нее самый нелепый, и оттого еще больше злилась.
Вырядившись таким образом для обеда в обществе озлобленного капитана и ее бывшего слуги Педрико Вальдеса, она как бы по доброй воле принимала участие в смехотворном маскараде. Незачем ей было соглашаться на это мерзкое лицедейство. Следовало просто отказаться от него — точно так же, как она отказалась от совместного ленча.
Украдкой поглядывая на офицера, нагоняющего на нее страх одним своим видом, Эми напоминала себе, что через час этот фарс подойдет к концу, и она сможет укрыться в безопасности своей комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123