Хелен была только рада многочисленным препятствиям, мешавшим им с Куртом оставаться наедине. Чтобы не искушать судьбу, она отказалась от привычки сидеть на веранде после наступления темноты.
А после того как однажды чуть не спровоцировала опасное развитие событий, прекратила ночные вылазки к заливу. В тот вечер, изнемогая от жары, не в силах оставаться в своей душной спальне, Хелен выскользнула на веранду, обошла вокруг дома и спустилась с переднего крыльца.
Пробежав через двор, она поспешила вниз по ступенькам, наслаждаясь ночным ветерком в предвкушении прогулки по неглубокой воде вдоль берега. Но, едва ступив на песок, Хелен замерла. Она увидела нечто не являвшееся частью ночного пейзажа.
Изваяние, способное сравниться по красоте с микеланджеловским Давидом.
На выступе скалы одиноко стоял Курт Нортвей, устремив взор на залив, не подозревая о ее присутствии.
Голый, как в день своего появления на свет.
Его смуглое тело влажно поблескивало в лунном свете, мокрые волосы прилипли к голове, обрисовывая ее скульптурную форму. Хелен благоговейно взирала на столь безупречный образец мужской красоты. Курт был само совершенство. Впечатляющий рост. Широкие плечи и сужающаяся к талии спина. Плоский мускулистый живот. Мощные бедра и длинные стройные ноги.
Хелен испытала соблазн, какого не испытывала никогда в жизни.
Она с трудом преодолела желание броситься к нему. Сорвать с разгоряченного тела сорочку и отдаться захлестнувшей ее страсти.
Она почти физически ощущала, как эти сильные руки обнимают ее, как это великолепное обнаженное тело прижимается к ней. Чувствовала обжигающий вкус его поцелуев, нежность прикосновений, плавное слияние их плоти и восторг завершения прямо здесь, на скользких от морской воды скалах.
Хелен повернулась и побежала прочь в страхе перед этим смуглым Адонисом. Да это сам дьявол принял его облик, явившись из недр ада, чтобы соблазнить ее и обречь на вечное проклятие! Но она не поддастся его обаянию, не пожертвует самоуважением и приличиями ради одной ночи безумной страсти.
Тем более что Курт Нортвей скоро уедет и забудет ее, оставив тосковать в одиночестве.
После этого случая, едва не закончившегося катастрофой, Хелен не выходила из дома по ночам. Боялась увидеть Курта. Боялась, что Курт увидит ее. Боялась, что он снова заключит ее в объятия и примется целовать, а у нее не хватит сил его остановить.
Глава 33
– Ой-ой-ой! – завопил Чарли.
– Что случилось? – встревожилась Хелен.
Стоял последний день долгого удушливого августа, и послеполуденное солнце нещадно палило. Хелен, расположившись на ступеньках веранды, лущила стручки горошка. На лужайке Чарли бросал палку, пытаясь научить Доминика приносить ее назад. Кот со свойственным ему достоинством отказывался принимать участие в этой бессмысленной игре. Стоит ли носиться за палкой, которая ему совершенно не нужна? Он смотрел на мальчика и не двигался с места. Так что Чарли приходилось самому бегать за палкой. На последнем витке он наступил босой ступней на острый шип.
– Колючка! – крикнул Чарли. – Я наступил на колючку.
– Иди сюда, я посмотрю, – велела Хелен, отставив в сторону миску с очищенным горошком.
Прыгая на одной ноге, Чарли поскакал к ней, корча жуткие гримасы, чтобы она видела, как ему больно.
– Ой-ой-ой, ох-ох-ох, – стонал и причитал он.
– Покажи ногу, – приказала Хелен, когда он добрался до нее.
Чарли положил руки ей на плечи и поставил грязную босую ступню ей на колени.
– Похоже, ты здорово укололся, – сказала Хелен, большим и указательным пальцами выдернув шип. – Готово! – Она показала шип Чарли. – Смотри, какой большой.
Чарли внимательно изучил колючку, нахмурился и покачал белокурой головкой.
– Чтоб я пропал, – заявил он, блеснув любимым выражением Джолли. – Неудивительно, что так больно!
Рассмеявшись, Хелен выбросила колючку и порывисто сжала в объятиях неугомонного малыша, который чуть ли не каждый день обдирал коленки и локти, набивал шишки, падал с дерева или качелей.
Хелен гордилась собой. Она привыкла к бесчисленным бедам Чарли и больше не впадала в панику при виде крови, струившейся из ран на теле маленького шалуна. И даже научилась оставаться спокойной или делать вид, что спокойна, что было совсем непросто. Чарли оказался сущим дьяволенком, а Хелен слишком привязалась к нему, чтобы не испытывать беспокойства.
– Чарли, да ты весь потный, – заметила она, откинув с его чумазого лба влажные волосы.
– Испекся, как придорожная ящерка, – согласился мальчик, снова процитировав Джолли.
– Посиди немножко, поможешь мне лущить горошек.
Чарли пожал плечами:
– Ладно. – И плюхнулся на ступеньку крыльца.
Следующие полчаса они провели вместе. Чарли с энтузиазмом лущил горошек, а Доминик мирно дремал рядом, положив пушистую лапу на исцарапанную коленку мальчика.
Разморенная на ослепительном южном солнце, Хелен чувствовала себя почти такой же сонной, как кот. Единственное, на что она была способна, – это держать глаза открытыми, лениво роняя «да» или «нет» в ответ на бесконечные вопросы ребенка.
Чарли быстро вывел ее из сонного состояния, громко объявив:
– К нам кто-то едет! В большой черной повозке.
Хелен радостно вскинула глаза в надежде увидеть экипаж Элликотов и нахмурилась, узнав шикарную коляску Ловлесса с откидным верхом, запряженную парой великолепных рысаков.
Слава Богу, что Чарли с ней рядом. И что его отца нет поблизости. Найлз получил бы немалое удовольствие, рассказывая своей пухленькой избалованной жене, что он застал вдову Хелен Кортни наедине с янки, которого она наняла в работники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85