– Два… два месяца, – прошептала она, хватая его потные плечи.
– Скажи мне, что будешь со мной каждый день, пока он в отъезде.
– Нет… – слабо возразила Каролина. – Я не знаю, почему я… это будет единственный раз…
– Скажи то, о чем я тебя прошу. Скажи, что я смогу обладать тобой каждый день до тех пор, пока он не приедет.
– Да… да, сможешь.
В этот же холодный октябрьский день военный транспортный самолет, рейс 707, приземлился на аэродроме «Лав-Фиелд» в Далласе. Бледнолицый, темноволосый, увешанный наградами молодой прапорщик, опираясь худой рукой на трость из черного дерева, захромал вниз по пассажирскому трапу.
Ему навстречу вышел водитель-солдат. Он отдал честь офицеру и проводил его к армейскому микроавтобусу, окрашенному в камуфляжный цвет. Устроившись в одиночестве на заднем сиденье, раненый офицер снял испещренный каплями дождя зеленый берет, опустил трость между согнутыми в коленях ногами и вытащил пачку «Пэл-Мэл» из кармана светло-зеленой форменной куртки.
Прищурив серые глаза, он закурил сигарету.
– Сэр, я провезу вас через город и доставлю в медицинский Центр для ветеранов, это в нескольких минутах езды от Ланкастера, – сказал водитель, посмотрев в зеркало заднего вида. – А во Вьетнаме было очень тяжело?
Офицер медленно выдохнул.
– По сравнению с чем?
– О… понимаю. Вы не хотите говорить об этом? Хорошо, забудьте, о чем я спрашивал.
– Забыл.
– И все же… – Водитель не мог справиться с любопытством. – Мой двоюродный брат пишет, что там самое дерьмовое место из всех, где он бывал. Он говорит…
Внезапно солдат умолк, услышав смех этого странного человека.
– У вашего брата, очевидно, была беззаботная жизнь, – сказал офицер вялым голосом. – Для меня же служба во Вьетнаме не сильно отличалась от той жизни, к которой я привык. Ведь я с детских лет находился в заключении.
– Неужели?
– Я попал в исправительное учреждение для мальчиков в Гэйтсвилле, когда мне было двенадцать лет. В двадцать один год я очутился за тюремной решеткой в Фолсоме. Наверное, там бы я и провел свою жизнь, если б мой адвокат не заключил соглашение с Дядей Сэмом.
– Какое, сэр?
– Три года назад меня выпустили из тюрьмы и отправили прямо во Вьетнам. С того времени я служил там… пилотом вертолета. Получив ранение, я искупил свою вину кровью и вернулся домой свободным человеком.
Молодой водитель был потрясен этим рассказом.
– Я могу… Я мог бы что-нибудь для вас сделать, сэр?
– Да, действительно, ты можешь мне помочь. Как далеко от дороги расположен «Хокдей»?
– «Хокдей»? Боюсь, что я не…
– Школа «Хокдей» на Мидуэй-роуд.
– Нет проблем. У вас там учится младшая сестра?
Ответа не последовало.
В это время в «Хокдее» была перемена, но большинство школьниц оставались в здании из-за дождя. На улице гуляли только две девочки, от дождя их защищали ярко-желтые накидки с капюшонами. Хихикающие двенадцатилетние подружки бежали по залитому водой четырехугольному двору прямо в направлении остановившегося микроавтобуса, окрашенного в камуфляжный цвет.
Заднее окно машины со следами дождевых капель медленно опустилось, и раненый офицер пристально посмотрел на девочек. Одна из них, та, что была повыше, импульсивно скинула с головы капюшон и, счастливо засмеявшись, замотала длинными темными волосами. Она проворно перепрыгнула через широкую лужу, подобрав повыше накидку и зеленую форменную юбку. При этом на мгновение обнажилось гладкое, загорелое левое бедро, на котором красовалась черная звездная родинка. Потом девочки развернулись и помчались к зданию школы.
Блеснув глазами, молодой прапорщик медленно поднял стекло машины. Его скуластое лицо осветилось едва уловимой улыбкой.
– Все, я готов, – спокойно сказал Райкер Ролей. – Давай, поехали в госпиталь для ветеранов.
Первая тревожная публикация появилась в «Дейли Верайети». Заметка Ами Эчерда называлась: «Разразится ли скандал в Большом вигваме на техасской равнине?»
Из своего номера в лондонском отеле Си Си опроверг изложенные в заметке факты, заявив, что у них с Каролиной прекрасные отношения. Он посмеялся над слухами о жестоких ссорах за закрытыми дверями «Мюзикленда».
– Мы с женой никогда не жили счастливее, чем сейчас, – уверенно заявил Си Си Маккарти.
Но через шесть месяцев после холодного утра, проведенного с Донни Уиллером в сарае на Сиело-Виста, Каролина попросила мужа о разводе.
Си Си только что вернулся из продолжительных гастролей по Европе. Быстро поднимаясь по лестнице, он весело кричал:
– Дорогая, я дома!
Каролина вышла на лестничную площадку, и сердце забилось у него в груди от того, что он снова видит жену. Си Си улыбнулся и широко распахнул руки, ожидая, что она бросится в его объятия.
– Си Си, – сказала Каролина не двигаясь, – мы… я должна поговорить с тобой.
Она закрыла двери библиотеки и повернулась к нему лицом. Он почувствовал, что не может дышать.
– Мне нелегко это говорить, Си Си, – сразу перешла к делу Каролина, – но я хочу получить развод.
Словно пораженный громом, он уставился на жену. Схватился рукой за каминную полку. Тщательно подбирая слова, будто только что научился разговаривать, Маккарти спросил:
– Но почему, любимая? Что случилось?
Каролина, наклонив голову, вздохнула:
– У меня появился другой мужчина. – Она подняла глаза и посмотрела на него. – Извини, Си Си, но я полюбила другого человека.
– Полюбила, – глупо произнес он. – И кто этот счастливый парень?
– Донни.
– Донни? – недоверчиво повторил Си Си. – Донни Уиллер, смотритель моего ранчо?
– Да, мы любим друг друга и хотим пожениться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117