Однако мне она казалась красивой.
Я перевел взгляд с нее на свечу. Какое-то время смотрел на пламя,
потом попытался отвести глаза, и не смог. Со свечами иногда случается - не
знаю, почему - они вдруг начинают мигать, хотя пламя остается
вертикальным. Оно подскакивает и опускается вверх-вниз, вверх-вниз,
ритмично, разгораясь все ярче и ярче...
Я попытался позвать Лизу, но свеча все пульсировала, и я уже не мог
говорить... Я задыхался, всхлипывал, хотел закричать громко, сказать,
чтобы она не волновалась.
И тут я почувствовал тошноту...

Во рту ощущался вкус крови. Я попробовал вздохнуть. В комнате горел
верхний свет.
Лиза стояла на коленях, склонившись надо мной, и я почувствовал, как
на лоб мне упала слеза. Я лежал рядом с кроватью, на ковре.
- Виктор, ты меня слышишь?
Я кивнул. Изо рта у меня торчала ложка, и я ее выплюнул.
- Что случилось? Тебе уже лучше?
Я снова кивнул и попытался заговорить.
- Лежи, лежи. Я вызвала врача.
- Не надо врача.
- Они все равно уже едут. Лежи спокойно...
- Помоги мне подняться.
- Еще рано. Тебе нельзя.
Она оказалась права. Я попытался сесть и тут же упал обратно на
спину. В дверь позвонили.

Каким-то образом Лиза отделалась от бригады из скорой помощи, потом
сварила кофе. Мы устроились на кухне, и она немного успокоилась. Был уже
час ночи, но я все еще чувствовал себя неважно, хотя приступ оказался не
самым страшным.
Я прошел в ванную, достал пузырек с "Дилантином", который спрятал,
когда Лиза перебралась ко мне, и на ее глазах принял одну пилюлю.
- Я забыл сделать это сегодня, - сказал я.
- Потому что ты их спрятал. Глупо.
- Знаю.
Наверное, мне следовало сказать что-то еще, ее действительно задело
то, что я не защищался, но, еще не придя в себя после приступа, я понимал
все это с трудом.
- Ты можешь уйти, если захочешь, - сказал я. На редкость удачно.
Лиза тоже не осталась в долгу. Она перегнулась через стол и
встряхнула меня за плечи, потом рассерженно заявила:
- Чтобы я больше этого не слышала!
Я кивнул и заплакал. Она меня не трогала, и это мне помогло. Она
могла бы начать меня успокаивать, но обычно я неплохо справляюсь с собой
сам.
- Давно это с тобой? - спросила она наконец. - Ты поэтому сидишь дома
все тридцать лет?
- Отчасти, - сказал я, пожимая плечами. - Когда я вернулся с войны,
мне сделали операцию, но стало только хуже.
- Ладно. Я сержусь на тебя, потому что ты ничего мне не сказал, и я не
знала, что нужно делать. Ты должен мне рассказать, как поступать в случае
чего. Тогда я не буду сердиться.
Наверное, тогда я мог все-все разрушить. Сам себе удивляюсь, отчего я
так и не сделал. За долгие годы я выработал несколько безотказных методов
ломать близкие отношения. Но, посмотрев ей в глаза, я себя переборол. Она
действительно хотела остаться. Не знаю почему, но мне было этого
достаточно.
- С ложкой ты ошиблась, - сказал я. - Если будет время и если ты
сумеешь сделать это так, чтобы я не откусил тебе пальцы, во время приступа
нужно запихнуть мне в зубы кусок скомканной ткани. Угол простыни или еще
что-нибудь. Но ничего твердого. - Я пощупал пальцем во рту. - Кажется, я
сломал зуб.
- И поделом, - сказала Лиза.
Я посмотрел на нее, и мы об расхохотались. Она обошла вокруг стола,
поцеловала меня и устроилась на моем колене.
- Опаснее всего то, что я могу захлебнуться. Когда приступ
начинается, у меня сводит все мышцы, но это ненадолго. Потом они начинают
самопроизвольно расслабляться и сокращаться. Очень сильно.
- Знаю. Я пыталась тебя удержать.
- Никогда не делай этого. Переверни меня набок. Держись за моей
спиной и смотри, чтобы я не задел тебя рукой. Если сможешь, сунь под
голову подушку. И не подпускай меня к предметам, о которые я могу
пораниться. - Я посмотрел ей в глаза. - И помни, пожалуйста, - все это ты
можешь попытаться сделать, но если я слишком разойдусь, лучше отойти в
сторону. Лучше для нас обоих. Если я вдруг ударю тебя так сильно, что ты
потеряешь сознание, ты не сможешь помочь мне, и когда меня стошнит, я
начну захлебываться.
Я все еще глядел ей в глаза. Она, должно быть, угадала, о чем я
подумал, и едва заметно улыбнулась.
- Извини. Я понимаю. И мне неловко, знаешь... Потому что ты мог...
- Подавиться ложкой, да? Я действительно поступил глупо, согласен. Я
могу прикусить язык или щеку с внутренней стороны, но это не страшно. Еще
одна вещь...
Она ждала, а я никак не мог решить, надо ли ей все рассказывать. Вряд
ли она смогла бы помочь, но мне не хотелось, чтобы она чувствовала себя
виноватой, если я вдруг умру при ней.
- Иногда я ложусь в больницу. Бывает, что один приступ следует за
другим. Если это будет продолжаться долго, я не смогу дышать, и мозг умрет
от кислородного голодания.
- Для этого достаточно пяти минут, - встревоженно сказала она.
- Знаю. Но такое может быть, если приступы пойдут один за другим, так
что у нас будет время подготовиться. Если я не оправлюсь от первого
приступа и у меня тут же, без перерыва начнется следующий, или если ты
заметишь, что я совсем не дышу три-четыре минуты, тогда вызывай скорую.
- Но ты же умрешь раньше, чем они приедут!
- Иначе я должен жить в больнице. А я больниц не люблю.
- Я тоже.

На следующий день Лиза взяла меня с собой покататься на "Феррари".
Сначала я нервничал - боялся, что она начнет вытворять что-нибудь
рискованное. Она, однако, вела машину слишком медленно, сзади нам то и
дело сигналили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21