Она знала, что ее курносый носик со временем опустится, младенческая пухлость растает, а груди вырастут теми маленькими конусами, которые она привыкла видеть у матери, но не больше.
Ксантия ненавидела смотреть в зеркало.
Ксантия и Зоя были маленькими женщинами. Самой яркой чертой их внешности был пышный одуванчик желтых волос, более светлый, чем кожа. Когда настало время выбирать себе имя, юный клон уже почти решилась на Одуванчика, но тут наткнулась в словаре на слово xanthic. (*) Так уж совпало, что позывными "Леденца" оказались буквы X-A-N, и искушение оказалось слишком велико. К тому же она знала, что людям восточного происхождения полагается иметь кожу желтого оттенка, хотя и не понимала, почему.
(*) xanthic (англ.) - желтый. (Прим. пер.)
Ну почему из всех возможных мест на корабле она выбрала именно это? Она внутренне напряглась, и, борясь с отвращением, приблизилась к зеркалу, отыскивая на лице признаки безумия. Узкие глаза слегка припухли, но сохраняли прежнюю глубину и невозмутимость. Она прижала к стеклу руки и слегка вздрогнула, услышав многочисленные легкие щелчки - ее длинные ногти коснулись ногтей двойника по ту сторону стекла. Ксантия вечно забывала подстригать их вовремя.
Она знала, что иногда видит в зеркале не себя. Она могла скривить рот, а отражение оставалось неподвижным. Ксантия улыбалась, а отражение хмурилось. Так случалось на протяжении двух последних лет, когда ее тело наносило последние завершающие штрихи на восемнадцатилетний процесс дублирования Зои. Она никогда об этом не говорила, потому что ей было страшно.
- Вот куда я забралась убедиться, не сошла ли я с ума, произнесла она вслух, отметив, что губы в зеркале не шевельнулись. - Она что, собирается заговорить со мной? Прямо сейчас?
Ксантия принялась размахивать руками, Зоя в зеркале сделала то же самое. Пока что дела не очень плохи; не совпадают лишь мелкие детали: небольшие движения, особенно выражение лица. Зоя рассматривала ее бесстрастно, и ей, кажется, не нравилось увиденное. Эти маленькие морщинки в уголках рта, почти жестокий прищур глаз...
Ксантия закрыла лицо ладонями, потом выглянула в щелочку между пальцами. Зоя тоже подсматривала в щелочку. Тогда Ксантия начала ловить летающие вокруг обрывки бумаги и снова заклеивать своего двойника в зеркале, закрепляя бумагу полосками липкой ленты.
* * *
Животное с двумя спинами и ногами на каждом конце тела зашевелилось, разделилось и превратилось в Зою и Ксантию, тяжело дышащих и парящих в невесомости. Отталкиваясь от стен, словно обезьяны, и избавляясь от избытка энергии, они постепенно успокоились и задышали ровнее. Золотые влажные волосы и вспотевшая кожа время от времени соприкасались.
Двойники медленно дрейфовали в центре полутемной спальни. Зоя уже спала, тело ее полностью расслабилось и обмякло до того предела, который возможен только в невесомости. Ее нога коснулась живота Ксантии, медленное вращение тела прекратилось. Нога была влажной. В маленькой комнатке густо пахло страстью. Тихо гудели кондиционеры, очищая воздух.
Легко подтолкнув пальцем лодыжку Зои, Ксантия развернула ее лицом к себе. Вьющиеся светлые волосы защекотали ей нос, щеки коснулось теплое дыхание Зои.
Ну почему им не бывает так хорошо всегда?
- Ты не моя мать, - прошептала она. Зоя не отреагировала на произнесенную вслух ересь. - Н_е мать.
Зоя лишь год назад призналась, что их родство гораздо более тесное. Сейчас Ксантии исполнилось уже пятнадцать.
Но что же изменилось? Должно же за простым знанием того, что они не мать и дочь, скрываться нечто особое. В их отношениях появилось некое новое качество, все возрастающее с приближением конца полета. Ксантия смотрела в глаза, где прежде видела любовь, а теперь лишь пустоту и холодность.
"Восточная непостижимость, что ли?" - наполовину шутливо, наполовину всерьез спрашивала она себя. Всю свою жизнь она провела в обществе из двоих, зная лишь одного другого человека - со своим лицом. Но она, как ей думалось, знала Зою. Теперь же ее уверенность таяла с каждым новым взглядом на ее лицо, с каждым километром пути к Плутону.
Плутон.
Ее мысли с благодарностью переключились с ежедневных проблем, и она задумалась об этом невообразимом пока месте. Она попадет туда всего через четыре года, ей предстояло освоить потрясающие культурные изменения в своей жизни. Подумав об этом, она ощутила в груди нечто непонятное и предположила, что ее нетерпеливо ожидающее сердце пропустило очередной удар. Во всяком случае, такое происходило с персонажами в тех записях, что ей доводилось смотреть или читать. Их сердца постоянно возбужденно бились, сжимались, замирали или пропускали удары.
Оттолкнувшись от Зои, она медленно подплыла к иллюминатору. Там Ксантию ждали все ее друзья, единственные друзья, которых она знала - звезды. Она поприветствовала их одну за другой, негромко произнося выученные в детстве мнемонические стишки и считалки, словно читаемую перед сном молитву.
Шутки шутками, подумала она, а ведь вид из моего окошка наверняка привел бы в ужас многих из тех незнакомцев, с которыми ей предстояло встретиться на Плутоне. Она читала, что многие люди, выросшие в подземных туннелях, не выносят открытых пространств. И что их так пугает, недоумевала она. Ее-то заранее пугали толпы, гравитация и мужчины. И зеркала.
- Проклятье! Вот проклятье! Ведь я буду там попросту б_е_с_п_о_м_о_щ_н_о_й. Маленькая девочка-идиотка из захолустья, приехавшая в большой город.
Некоторое время она мечтала о тех бесчисленных, известных только понаслышке удовольствиях, которых она никогда не испытывала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10