– Черт знает что! – выругался комиссар.
– Подожди, это интересно, – остановил его Прохор Севастьянович. – Можно с этими ребятишками потолковать?
Майор взглянул на часы, подумал:
– Придется проехать еще километров пять. Петька футбол смотрит, наверное…
Прохор Севастьянович давно знал, что на войне бывает всякое. Где-то, скажем, идет бой, гибнут люди, а рядом, за горкой, сидят в обороне бойцы, попивают чаек и режутся в карты. Трудно было удивить генерала Порошина, но тут даже он удивился.
На береговом откосе среди кустов чинно, рядками, сидели десятка три красноармейцев, все пожилые, все из саперов. Здесь же виднелись и пестрые бабьи платочки. Внимание этой публики было приковано к правому берегу. Там, за рекой, меньше чем в полукилометре от них, гоняли на широкой луговине мяч итальянские футболисты. Люди разговаривали негромко, степенно, обсуждали промахи, сравнивали с предыдущей игрой. В стороне, на голом холмике, собрались болельщики «активные» – молодые красноармейцы и босоногие ребятишки. Там кричали, махали руками, называли игроков по имени.
Порошин оставил в машине генеральскую фуражку, накинул плащ так, чтобы скрыть петлицы. Когда к майору подбежал командир роты и хотел дать команду, предупредил: не шумите. Сел под куст, пригласив туда же инженера. Комиссар стоял рядом, нетерпеливо посматривал на Прохора Севастьяновича. Чего он медлит? Ударить бы по итальянцам из пулеметов, благо и пулеметы находились поблизости, и дежурные пулеметчики сидели возле них на бруствере, следя за игрой. Надо расстрелять пару лент и кончить эту комедию.
Но Порошин не торопился. Разглядывал в бинокль итальянцев, которых собралось на игру сотни две, да еще с высоток наблюдали за ней многие. Спрашивал, где и какая команда. Командир роты сдержанно объяснил, что в белой форме – это «свои» из горно-стрелковой дивизии. В полосатых футболках – приезжие. Они играют тут в первый раз.
– Летчики, – подсказал какой-то сержант. – Полосатые – это летчики. Но им слабо против горных стрелков.
– Вы что, за стрелков и болеете? – спросил Порошин.
– Играют они неплохо. Для нас это вроде спектакля. Мы же не то что представления, даже кино больше года не видели… А макаронники – они насчет боя не очень, зато в футбол хорошо рубятся…
Игра кончилась. Итальянцы скрывались в окопах и ходах сообщения. Некоторые не спеша шагали к высоткам. Человек десять направились к реке. Было хорошо видно, как итальянцы жестикулируют, обсуждая, вероятно, ход матча.
Постепенно опустел и наш берег. На бугре осталось красноармейцев не больше взвода. Другие ушли далеко. И справа, и слева от бугра не было никаких укреплений, даже окопчиков. «Не оборона, а дыры одни, – подумал Прохор Севастьянович. – Тут действительно, сапоги стопчешь, тут побегаешь, чтобы прорехи затянуть» – посочувствовал он майору.
Между тем инженер привел белобрысого паренька лет двенадцати, босого, в коротких обтерханных штанах.
– Петьки нет, – сказал инженер, не называя Порошина по званию. – Сашок здесь оказался. Вот, Сашок, товарищ с тобой поговорить хочет.
– Здравствуйте, – паренек стянул с головы замусоленную пилотку, с любопытством поглядывал на Порошина и на комиссара. – Дяденьки, это ваша машина?
– Наша.
– Вы, случаем, не в деревню?
– Можем и в деревню. Подбросить тебя?
– Ага! Я ишшо на такой машине не сидел ни разу…
Мальчишка втиснулся между Порошиным и комиссаром. Поехали не спеша, обогнав по пути нескольких красноармейцев.
– К нашим солдаткам топают, – знающе пояснил парнишка.
– Ты, говорят, даже за реку в гости ходишь? – весело спросил Прохор Севастьянович.
– Ха, какие там гости! Деревню вон видите? С краю, за Лысой горой? Там бабка Настя живет, а тут бабка Клёня живет. Тут меня бабка Клёня от пуза кормит, а бабку-то Настю итальянцы объели, только ишшо картоху на огороде не тронули. Я сам туда гостинцы таскаю…
Вопрос за вопросом, посмеиваясь, задавал Порошин. Польщенный вниманием, Сашок охотно рассказывал, что итальянцы – они ничего, только шибко крикливые и за девками бегают. Все девки из деревни на эту сторону перебрались. Кто на лодках, кто вплавь. Итальянцев-то возле реки нет, они ночью только на горах, а между горами их патруль ходит. От горки до горки два раза в ночь, человек по десять. Когда дождь, то и патрулей нет. Итальянцы зябкие, в избах сидят, чтобы не простудиться.
Этот мальчишка знал, где у противника окопы и блиндажи, где часовые, с какой стороны можно подойти к Лысой горе.
– Вот что, – сказал ему Порошин. – Я тебе приказываю три дня сидеть дома, на ту сторону не ходить и ни с кем о нашем разговоре ни слова!
– А зачем дома сидеть?
– Так нужно. Выполнишь? И чтобы без болтовни!
– Я что, трепач? – обиделся Сашок. – Выполню, честное пионерское под всеми вождями!
Паренька ссадили у околицы. Когда он скрылся за плетнем, Прохор Севастьянович повернулся к инженеру:
– Товарищ майор, можно за одну ночь навести легкий мост против Лысой горы?
– Навести можно. Только надо заранее приготовить все в тылу, потом собрать.
– Вам приходилось выполнять такую работу?
– Приходилось, – сердито ответил майор. – Двадцать лет строил. А потом разрушал.
Прощаясь с ним, Порошин предупредил, что смена полка, возможно, задержится и чтобы на передовой ничего пока не менялось. Пусть сохраняется тот режим, к которому привыкли итальянцы. Майор понимающе посмотрел на генерала, сказал, что так и будет.
Машина покатилась дальше. Комиссар протянул Порошину папиросы:
– Ну, как мы теперь с ним?
– На свое место его надо поставить.
– Надо, конечно. Это же преступление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135