Несколько групп от каждого соединения – так приказал Ватутин. Он должен, он просто обязан был знать, что делают немцы.

* * *

За одну ночь дивизия генерал-майора Порошина потеряла пятнадцать лучших разведчиков. Две группы попытались просочиться через линию фронта и обе не смогли. А начальство сверху давило и требовало: давай сведения!
Игорь Булгаков напросился в разведку сам и даже выдвинул предположение перебросить разведчиков в немецкий тыл на самолете. В поле или на лугу после дождей, конечно, не сядешь. Зато можно приземлиться на асфальтированном шоссе, километрах в пятидесяти от передовой, выбрав глухой участок местности. Ведь днем, как и у нас, у немцев прекращается движение на дорогах.
Начальник разведотделения штаба дивизии, педантичный капитан-чуваш, начисто лишенный романтической жилки, сказал, что самолет привлечет внимание противника и группа провалится. Игорь начал быстро доказывать: ей-богу, мол, есть смысл рискнуть, может, даже трофейный самолет использовать для этого дела, но капитан не стал слушать. Капитан был очень занят и к тому же не любил прожектерства. Разведка была для него опасной службой и только. Он занимался ею по необходимости и не мог понять того энтузиазма, с каким готовился в глубокий поиск этот вихрастый старший лейтенант из политотдела.
Людей Игорь отбирал в разведроте. Помощником взял старшину Парамонова, с которым познакомился еще на Дону: вместе с ним лазил по итальянским позициям возле Лысой горы. Старшина посоветовал захватить двух сержантов: Мигачева и Мигунова. У этих молодых парней не только фамилии были созвучны, но и рост одинаковый, и лица вроде бы схожие. Только один черноволосый, а другой светлый и почти безбровый. Оба они умели немного говорить по-немецки, а это Игорь считал очень важным. Он также настоял, чтобы в группу включили одного из штабных переводчиков.
Радистов прислали из корпуса. Они принесли с собой радиостанцию, упакованную в два металлических ящичка с заплечными ремнями.
Прохор Севастьянович Порошин скрепя сердце утвердил состав группы. Не хотелось ему отправлять Булгакова на такое рискованное задание, но что поделаешь! Группу, идущую в тыл противника, обязательно должен возглавить офицер. Так положено. А кроме капитана, в разведотделении дивизии ни одного офицера не осталось. Самого же капитана посылать было нельзя: он должен перебросить группы через линию фронта, принимать сообщения от них, а потом обеспечить возвращение разведчиков к своим.
Пока капитан ходил к генералу, разведчики выворачивали карманы, доставая документы, письма, деньги, бумаги. Отвинчивали с гимнастерок ордена. Каждый аккуратно завертывал свое добро в тряпицу и клал на стол.
Пестрый маскировочный халат был немного велик Игорю, пришлось подвернуть рукава. Ватник почти невесомый, но теплый. Сапоги подогнаны на две портянки. Автомат, два запасных диска, нож, планшет с картой, две гранаты, несколько банок консервов – вот и все снаряжение. Свободно, легко: ничто не стукает, не звякает, не мешает бежать и ползти. Игорь испытывал приятное волнение и едва ощутимую тревогу, как бывало в те далекие дни, когда отправлялся с отцом на охоту.
Старшина Парамонов посоветовал надеть немецкие каски, взять немецкие автоматы и набросить поверх маскхалатов пестрые фашистские накидки.
Через Днепр переправились на лодке поздно вечером, когда поднялся густой туман. Плыли, как в молоке, в двух метрах ничего не было видно. Лодку угнал назад ефрейтор-гребец, а разведчики минут десять лежали на берегу, прислушиваясь к редким выстрелам. Высадились они как раз в том месте, за которым несколько дней наблюдал старшина Парамонов. Он знал, где у врага колючая проволока, где поставлены мины.
Медленно и осторожно лезли разведчики по крутому обрыву, скользя на мокрой глине, цепляясь за корни деревьев. А едва поднялись наверх – чуть было не столкнулись с фашистами. Пятеро солдат прошли мимо, спокойно разговаривая и гремя котелками – наверное, за водой.
Впереди была вражеская траншея, потом ходы сообщения и еще траншея, тоже заполненная солдатами. А дальше – огневые позиции артиллеристов, штабы, склады. Тут хоть ползком, хоть на четвереньках, все равно не проберешься незамеченным. Игорь приказал бойцам подняться и идти цепочкой.
Выручал их, конечно, туман, и еще каски с накидками. Немцы видели привычные силуэты, не вызывавшие подозрений. Да и фрицы тут были еще не пуганные. На этом участке советские войска не пытались форсировать реку и не очень досаждали врагу артогнем.
За ночь группа прошла пятнадцать километров и на рассвете остановилась в мелком лесу, в низине, возле ручья. После дождей тут образовалось болото, под ногами хлюпало, между кочками выступала вода, но старшина Парамонов посоветовал устроить дневку именно здесь: вокруг полно немцев, а в болото они не полезут.
Игорь слушался Парамонова беспрекословно. У старшины опыт, известность на всю дивизию по части разведки. Этот здоровяк с добродушным лицом, с огромными ручищами, на которые не влезали самые большие казенные рукавицы, был с виду тяжел и неповоротлив. Вернувшись с задания, мог спать целыми сутками. Вставал, ел и опять ложился. Он будто накапливал энергию до той минуты, когда наденет свой маскхалат, сшитый по специальному заказу. Тут Парамонов менялся неузнаваемо. Лицо оживало, глаза блестели хитро и умно, походка делались мягкой, неслышной, сильное тело приобретало подвижность и гибкость. Усталости для него не существовало, он будто забывал о сне… До следующей передышки.
Зная эту способность старшины, Игорь отправил его и крепыша-сержанта Мигунова на опушку леса, наблюдать за дорогой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135