волосы у нее сбились набок, ще
ки пылают. Она пронзительно взвизгивает и снова ныряет под одеяла.
Я вижу из окна верхушку полицейской каски и плечо с номером. Рядом с ним же
нщина. Она без шляпы. Они оба нагибаются и смотрят в щель почтового ящика,
а потом кричат в нее. Я пытаюсь разглядеть их получше, но стекло затуманил
ось от Люкиного дыхания. Она вытирает его тюлем, поэтому туман теперь кло
чковатый. Внизу открывается входная дверь.
Миссис Гаучи? Ц спрашивает женщина. Вы позволите зайти? Мы хотим с вами п
обеседовать.
Люка оборачивается и пихает меня.
Иди послушай, говорит она.
Нет, ты иди.
Ты! Я покараулю.
Покараулить Ц это так называется; просто Люка теперь оказывается вне оп
асности. Она будет ждать, пока я вернусь с новостями или меня поймают на ле
стнице. Я не хочу, чтобы меня поймали на лестнице. Люка знает, что это для ме
ня значит, но ей плевать; она придвигается ко мне так близко, что видны тол
ько ее зубы.
Иди сейчас же, шипит она.

Дверь на лестницу приоткрыта. Я просовываю голову в щель и смотрю. Сквозь
голубую дымку я вижу маму у раковины, прижимающую к груди тарелку. Отец си
дит за столом, женщина с ним рядом, на скатерти лежит ее открытый блокнот.
Полицейский стоит ко мне спиной, и я вижу только его затылок и волосы, кото
рые примялись под каской, сама каска, похожая на гигантский чехол для чай
ника, стоит на столе. Они замерли как на картине. Ее я не знаю, но
по тому, как откашливается полицейский, перед тем как заговорить, понима
ю, что это констебль Митчелл.
К-хм… Это очень серьезное преступление, миссис Гаучи, говорит он. Мистер и
миссис Эванс могли погибнуть.
Собственно говоря, они потеряли всё, говорит женщина.
Они пострадали? Может… Ц начинает говорить мама, но отец яростно хлопае
т ладонями по расстеленной на столе «Спортивной жизни».
Приведи ее! Ц кричит он. Немедленно приведи!
За моей спиной легкое, как шелк, шуршание: это Фрэн в ночнушке проскальзыв
ает на нижнюю ступеньку.
Увидев ее, отец кидается вперед, она тряпичной куклой отскакивает от его
кулака. Он держит над ней занесенную руку Ц если она шевельнется, снова е
е стукнет, но Фрэн отлично знает, как вести себя в таких случаях. Мы все зна
ем. Она застывает на месте и тихонько дышит ртом. Констебль Митчелл делае
т шаг вперед, но мама его опережает. Она отпихивает отца, и тот ударяется с
пиной о дверь кладовки.
Как ты можешь? Ц кричит она, но не полицейскому, а Фрэнки. Докажи, что это о
на! Давай, доказывай!
Они глядят друг на друга, оба тяжело дышат. Мама не подняла рук, но уже разд
винула их в стороны. Она готова разорвать кого угодно.
Рой и Томми Джексоны, тихо говорит констебль Митчелл. Г-хм… они сделали за
явление, Мэри.
Он ведет ее обратно к столу и заботливо усаживает на место.
Они видели ее вчера вечером в лавочке Эвансов. Сказали, что она разводила
костер.
Фрэн на нижней ступеньке судорожно глотает ртом воздух.

* * *

Прошла целая неделя с тех пор, как сгорела лавочка Эвансов. А мое воображе
ние все рисует картины: задняя комната объята пламенем, рушатся полки, ст
ановясь из коричневых огненно-красными; полыхает фартук мистера Эванса
; миссис Эванс выскакивает на улицу, вокруг ее рта кольцо густого дыма, жил
ет падает с плеч. Взрываются банки с горошком, масло истекает кровью, вязк
ими лужами расползаются круги сыра. Чего я не вижу , так это мал
ьчиков Джексонов, без конца дымящих сигаретами «Парк Драйв», «Соверен»,
«Плейерз», «Крейвен А», хотя они отродясь ничего, кроме бычков, подобранн
ых на улице, не курили. Не вижу и мистера Эванса, держащего двумя пальцами
обугленные останки бухгалтерской книги. Теперь ему долгов уже не стребо
вать. И никто из соседей нашу Фрэн не осуждает.

Нас послали наверх, в комнату, потому что вернулась социальный работник.
Дверь на лестницу заперта, но мы, если бы хотели, могли бы слушать, прижавш
ись ухом к деревянной стене. Мы знаем, что она заставляла делать Фрэн Ц ри
совать картинки, выбирать из книжки цвета, знаем про заявления, отчеты, ре
комендации. Ева сказала маме, что вся улица считает мальчиков Джексонов
лгунами, но это не новость, а еще Ц что Эвансы на страховку купят новый ма
газин в Лланрамни. Мы все это уже слышали, и слушать нам надоело. Решено, чт
о Фрэн отправят в монастырский приют. Социальный работник рассуждает об
этом так, будто это дом отдыха, но у Розы другие сведения; она говорит, что п
риютского ребенка видно за милю.
Тебя сначала бьют, а потом уж спрашивают. Я так полагаю, у тебя таких еще мн
ого будет, кивает она на синяк над бровью Фрэн. За несколько дней он из сиз
ого стал ржаво-бурым. Фрэн отцовскую отметину носит с гордостью, но до ее
отъезда появятся и новые. Она касается синяка кончиком пальца.
Надеюсь, сойти не успеет, говорит она. С ним я выгляжу круче.
Это ты хочешь так выглядеть, поправляет ее Роза. Приютские Ц они сами кру
тые.
Тебе знаешь что нужно… Татуировка, задумчиво произносит Люка. Она сидит
на обычном месте у окна, со своей лысеющей куклой Синди, держит ее за прядь
волос и стучит ей по подоконнику.
Татуировка их наверняка напугает.
Люка Ц она собирает переводные картинки из комиксов Ц поддергивает ру
кав пуловера: по руке ползет к локтю Человек-паук. Роза фыркает, но я вижу, ч
то Фрэн заинтересовалась; она хватает Люку за запястье, рассматривает гл
янцевую картинку Ц темно-синие разводы, алую сеть паутины. Голова Синди
вращается в тисках Люкиной ладони.

Социального работника зовут Элизабет Прис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78