Может, он уже
убил ее. Отсюда я разобрать не могу: в темноте кровь кажется черной.
Фрэн пробирается к задней двери. Я хочу закричать, но он меня опережает. Од
ним ударом сшибает ее с ног. Она с трудом подымается. Он орет ей:
Руки по швам!
И она это вытерпит. Ремень разрубает воздух, исчезает из вида, взлетает сн
ова. Крик Фрэн совсем рядом Ц рыдающий, булькающий. Что-то рвется наружу.
В углу газетные квадратики, изорванные когтями, крольчиха кружится вокр
уг своей оси, все быстрее и быстрее, и прерывисто дышит. Из нее вываливаетс
я крохотный комочек, потом еще один, еще, еще, они шмякаются как куски мокр
ой глины, как рубины на солому.
Крольчиха смотрит на меня. Это ее детеныши. Маленькие, пищащие. Мне хочетс
я смеяться. Хочется побежать и рассказать всем.
Смотрите! Детки! Шесть новых деток!
Но они покрыты пунцовой пленкой. Они под ней задохнутся. Отец стоит у окна
кухни, в раковину бьется струя воды Ц смывает с острого язычка ремня ули
ки.
Дол, он бы тебя придушил!
Волна жара. Темнота. Тяжесть его тела.
Одного за другим я беру крольчат в руки, снимаю с их голов пленку. Не дам им
задохнуться! Времени на это уходит много. Приходится использовать все по
дручные средства Ц солому, бумагу, пальцы, рот.

К утру крольчиха их съела. Все, что осталось, я показала маме. И пыталась ей
объяснить.
Я же тебе уже говорила, не надо было вмешиваться, сказала она. А ты никак не
могла удержаться, да? Обязательно надо было вмешаться?

* * *

Мы с Люкой стоим на коленях в густой траве. Давно ли, не знаю. Она убрала вол
осы с моего лица, губы ее у моего уха. Она шепчет: Ну, вот и всё. Всё прошло.
Прошло.
Успело стемнеть. Воздух стал синим.
Это всего лишь плохие сны, Дол. Больше ничего. Они каждому снятся.
Она обнимает меня, мы, пошатываясь, как пара пьянчуг, идем по доске. Я не гот
ова возвратиться к остальным. Люкин платок соскальзывает с головы. Она у
нее совсем лысая. Люка замечает мой взгляд.
Снова вырастут, говорит она со слабой улыбкой.
Я раньше думала, моя рука тоже вырастет. И все присматривалась. По ночам ле
жала и велела пальцам тянуться, расти Ц как распускается цветок в замед
ленной киносъемке. Так что я знаю, что может вырасти, а что нет, и знаю, когда
Люка обманывает.

Роза сидит на кухне одна. В темном окне за ее спиной отражаемся мы с Люкой
Ц мокрые и дрожащие.
Они ушли, говорит Роза и поднимает стакан с виски. Селеста просила с вами п
опрощаться.
Она делает глоток, втягивает через зубы воздух. Пододвигает бутылку нам.

Скажи Люке, пусть непременно заглянет перед отъездом, передразнивая отр
ывистый Селестин говорок, произносит Роза. Так и сказала, честно! Роза при
жимает ладонь к груди, говорит с напускным надрывом: Для тебя, Дол, ни слов
ечка не нашлось. И для меня. И для Парснипа.
Люка улыбается. Стягивает платок с шеи, наматывает на руку. Вокруг рта раз
мазана помада.
Так что, выпьем за старую стерву? Ц говорит она.
Роза пододвигает нам два стакана и наливает в каждый по порции виски.
Хоть мы это уже и делали, скрипит она. Но где раз, там и второй.
На сей раз я пью с ними, и мне тепло Ц от виски и от того, что мы здесь.
Ну, тебе получше? Лучше наружу, чем внутрь, говорит Роза.
Я не доверяю своему голосу, поэтому приходится кивнуть. Люка допивает св
ой стакан одним махом. Снова туго повязывает платок. Вынимает из сумки са
лфетку, утирает рот, затем снова подкрашивает губы Ц быстро, уверенно. Бе
з зеркала. Она смотрит на Розу.
Ты готова?
Они тоже уезжают. Роза вернется к Теренсу, а Люка Ц в Ванкувер.
Не пропадайте, говорит Люка, и мы все смеемся. Знаем, что пропадем.

список

У меня дорожная сумка, старые деревянные кости и четки. Сундук я тоже забе
ру. Он мне служил кроваткой, когда я была маленькой. Пережил пожар. Еще ест
ь фотография, где я пока целая, рядом со мной сердитая Люка, хмурится из-по
д копны огненных волос, и еще одна Ц где мы все сидим на диване, Фрэн обним
ает меня за плечи, рот у нее открыт Ц она собирается сказать что-то. Нет ни
чего, что я могла бы взять в память о Марине. Ни намека на то, какой она была,
даже фотографии нет. Но можно ли тосковать о том, чего никогда не имел? это
лишь фантомная боль.

Я шла по улице с двумя сестрами. Пес Розы бежал впереди, Люкин умный чемода
н на колесиках катился сзади. На углу, где была когда-то лавка Эвансов, мы в
ызвали такси из автомата. На улице мы не встретили никого, ни единого чело
века.
Ты как одна-то останешься, Дол? Ц говорит Люка. Может, с нами на вокзал?
Я сказала ей, что мне нужно кое-что привести в порядок. Я поеду ночным поез
дом.
Как думаете, они Парснипа возьмут? Ц спросила Роза. Не то мне придется в г
ород пешком переться.
Но таксист улыбнулся и погладил пса по голове.
Тесновато будет, сказал он. Только на сиденье его не пускайте.
На этот раз на нем была ковбойская шляпа. Дотронувшись до ее полей, он кивн
ул мне.
Ну как, нашли маму? Ц спросил он.
В том числе, подумала я, но не сказала ничего.
Так, девушки, куда вы меня везете? Ц спросил таксист, и они помахали мне на
прощанье.

А потом я это сделала. Передвинула кровать в угол комнаты, а стол к окну. Ка
к всегда было. Принесла с кухни стул. Отдернула занавески, чтобы в темноте
проще было представить, что в доме Джексонов живут, там куча чумазых ребя
тишек и собака на крыльце. Я села там, где сидела с мамой, когда та занимала
сь глажкой, а потом читала «Криминальные новости» и прятала их. Я вынула ф
отографию, которую дала мне Ева, и на обороте составила список.

Если бы мама не вышла из дома, я бы не обгорела
Если бы она не была должна Джо Медоре за квартиру
Если бы Фрэнки не проиграл те деньги
Если бы у нас все еще было кафе
Если бы Фрэнки не проиграл его
Если бы я была мальчиком
Если бы Фрэнки не проиграл меня

Места мне не хватило, но оставалось добавить только одно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78