– Вы не самая подходящая кандидатура, Ноэль, – сказал Мастерз, покачав головой. – Вам пришлось бы долго убеждать совет в обратном и, должен сказать, меня тоже. Согласен, что вы хорошо показали себя во Франции, вы проделали колоссальную работу, этого у вас не отнимешь. Но мы живем в Штатах, Ноэль. Правила игры здесь другие. У вас есть Уоллстрит, все эти держатели акций, наши пайщики наступают нам на пятки. Попробуйте объяснить им, что вы вкладываете деньги в новые технологии и потому их дивиденды в ближайшие годы значительно уменьшатся, и вы увидите, что произойдет… Экономика всей страны содрогнется от негодования.
– Не надо менять все самым крутым образом, – возразил Ноэль. – Как мае представляется, все можно сделать постепенно. Я бы хотел попытаться все объяснить вам за обедом, и если возможно, и председателю.
– Артур сегодня в Вашингтоне, вернется ближе к вечеру, но это не помешает нам с вами хорошо поесть вместе, и вы сможете рассказать мне, что замышляете.
Ноэль осторожно взглянул на него. Мастерз заглотнул наживку, хотя и не одобрял его идей. Это пока была лишь щелочка, но достаточно было и ее.
За обедом он сказал Мастерзу:
– Доходы компании опять перевешивают; если вы не будете осторожны, они поскачут вниз по наклонной, как это было уже в семьдесят третьем. Конечно, они могут подниматься первые полгода и снижаться в следующие полгода, но мы с вами знаем, что у «Грейт Лейкс» неприятности, и никакая бухгалтерия не сможет надолго скрыть действительного положения вещей. Один-единственный раз компания должна планировать на длительный срок. Пайщики получали приличные деньги все это время, и настал час вложить капитал в производство.
Мастерз наблюдал, как официант осторожно разделывает его печеную рыбу, «морской язык» по-дуврски, улыбнувшись, когда тот положил две безукоризненные половинки на тарелку. Принесли зеленый салат, заправленный лимоном, который любил Мастерз, и, дожидаясь, пока Ноэлю принесут заказанную им рыбу-меч, он пил минеральную воду «Перрье».
– Я вижу, что вы тоже избегаете лишнего холестерина, – заметил он, – это болезнь чиновников. Вы, конечно, слышали о Лансе Антони? Очень не повезло. Ланс – достойный человек. Он мог бы оказаться сейчас на вашем месте, если бы не его болезнь.
– Да, это большая потеря, – осторожно согласился Ноэль.
– К счастью, у него хорошая жена и отличная семья, – заметил Мастерз. – Очень трудно уходить в отставку раньше положенного срока, тем более когда ты хороший работник. А сейчас, Ноэль, расскажите мне, что вы планируете сделать с «Грейт Лейкс Моторс».
– Разделать ее, – усмехнулся Ноэль, – как только что сделали с вашей рыбой. Вынуть из нее хребет и вставить новый. Удалить полдесятка старых подразделений, производящих свои собственные автомобили, и сделать из них только два – подразделение больших автомобилей и подразделение маленьких. Заставить их работать как самостоятельные компании и сделать их ответственными за свои собственные автомобили. Избавиться от внутренних подразделений, производящих для нас детали и части, чтобы мы могли покупать их на рынке по устраивающим нас ценам. Создать абсолютно отдельную компанию для проведения исследований и разработок и выйти с автомобилем, который бы мог конкурировать с японскими малолитражками, и срезать их цену. Больше заинтересовать рабочих в их труде: заключить договора между ними и управлением на основе консенсуса, как это делают японцы, чтобы они почувствовали себя уже не просто наемной рабочей силой. И нагрузить в первую очередь производство инженерами и проектировщиками, работающими вместе, как мы делали, выпуская «дюка», причем нашей целью было ускорить производство и уложиться в три года вместо пяти.
Мастерз внимательно смотрел на него.
– Ноэль, – сказал он, проглотив рыбу, – вам станет жарко на совете директоров с такими-то идеями.
Ноэль пожал плечами.
– Это совету директоров скоро станет жарко, независимо от того, примут они мои идеи или нет. Яйцо или курица, так сказать.
Забыв о еде, он стал развивать пункт за пунктом свои теории.
– О’кей, о’кей, – в конце концов сказал Мастерз. – Давайте посмотрим, сможем ли мы связаться с Артуром сегодня вечером, и тогда вы изложите свои идеи ему.
Ноэль поудобнее устроился на стуле и отпил из своего стакана глоток минеральной воды. Первый барьер был взят.
Мать Артура Оранелли была ирландкой, а отец – итальянцем, и он имел репутацию драчливого ирландца и прыткого итальянца. Ему было шестьдесят семь лет, и он поднялся по служебной лестнице почти так же, как Ноэль. В тот вечер, потягивая виски, разбавленное водой, в его неброском, удобном доме в Гросс-Пойнт, Ноэль почувствовал, что будет внимательно выслушан здесь, безо всяких предубеждений, которых он опасался сегодня утром, стоя под душем. Артур Оранелли выслушает его и будет судить о нем по его предыдущей работе и по идеям управления «Грейт Лейкс Моторс».
Было уже около полуночи, когда он, наконец, закончил излагать свои замыслы и ответил на прямые вопросы Оранелли. Ноэль откинулся на спинку стула, чувствуя себя опустошенным. В руке он держал стакан с виски, о котором совсем забыл, и наблюдал, как Оранелли меряет шагами отделанную деревом библиотеку, скользя взглядом по полкам с книгами в красивых переплетах и редкими книгами, стоящими за стеклом. Оранелли был известным коллекционером.
– Я люблю книги, – сказал Оранелли, поймав его взгляд, – а автомобили мне только нравятся. Не то, что вы: автомобили – ваша страсть, а страсть иногда мешает человеку объективно смотреть на вещи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153