– Это та соломенная блондинка?
– Да, это она. Думаю, что слишком многого хочу от людей. Я жду от них моей собственной энергии, моей преданности делу…
– А я думаю, что они всего-навсего снимают коллекцию одежды.
Даная испытующе поглядела на него. Была ли в его словах доля сарказма?
– Послушайте, Даная Лоренс. Я заключаю с вами сделку, – сказал Вик. – Поужинайте со мной и можете делать любые фотографии.
Даная заглянула в светло-карие глаза, вспоминая, когда в последний раз ей говорил такое мужчина. Томазо Альери в Риме, и как этот вечер закончился.
– Да это сделка! – согласилась она, смеясь.
– А что в этом смешного? – удивился он.
– О, ничего… Ничего, действительно ничего, – ответила она, все еще улыбаясь.
– Тогда вам стоит попробовать улыбаться чаще, – ласково сказал он. – Это идет вам, мисс Лоренс.
– Расскажите мне о себе, – попросила она, приступая к воздушному, как пух, муссу из рыбы, пойманной утром. Потягивая изумительное шампанское и слушая его рассказ, она решила, что ей и в самом деле нравится его облик: смуглая кожа, сильное, стройное тело. Нравилось его чувственное лицо с твердым подбородком, мелкими морщинками, лучившимися вокруг глаз – молодых, много видевших глаз, которые она хотела поймать на пленку. И ей хотелось снять бокал из-под шампанского, который был сжат его рукой, как хрупкий цветок.
Опершись на локти, Даная восхищенно наблюдала, как Вик сосредоточенно поглощает одно блюдо за другим. Она не видела, чтобы кто-нибудь ел с таким аппетитом, с тех пор как Гала-Роза ужинала в индийском ресторане в тот вечер, когда они познакомились.
– Я рожден и вскормлен Нью-Йорком, – рассказывал он, – хотя, как вы, вероятно, догадываетесь, что я из семьи итальянцев-иммигрантов. Нижний Ист-Сайд, затем Бронкс, потом пригород Лонг-Айленд, – в трех поколениях. Конечно, не шикарная часть Лонг-Айленда, – признался он с усмешкой. – Мой отец водил такси. Он достаточно зарабатывал, чтобы мы с братом смогли окончить колледж, правда, денег у него осталось немного, но они с мамой счастливы в своем домике у дороги. Я думаю, он очень доволен, когда видит меня по телевизору, хотя мама из-за меня больше не смотрит новости. Она сказала, что, единственный раз увидев меня, она до смерти была напугана тем адом, который творился вокруг. Она не может понять, почему я провожу свою жизнь, уклоняясь от несущих смерть снарядов в Бейруте или комментируя груду кровавых трупов в Сальвадоре или Индии. Мама молится за меня каждую ночь, – рассказывал он Данае, пока они потягивали шампанское. – И я хочу думать, что это помогает. Это как талисман удачи.
– Но почему вы делаете это? – спросила она. – Зачем рисковать своей жизнью, чтобы сделать телевизионный репортаж новостей?
Вик усмехнулся той самой немного кривой улыбкой, которую она заметила в телевизионных передачах.
– Кто-то же должен это делать. Как же еще мы сможем узнать, что происходит на самом деле? Вы не можете пройти по жизни с шорами на глазах. По крайней мере, если мы показываем миру эпизоды войны, бессмысленность всего этого, невинных людей, которые попадают на эту бойню, это может сделать нас более зрячими, а может… просто, может быть, мы что-то сумеем изменить.
– Так это не просто ради приключений? – настаивала она. Вик допил шампанское и заказал еще бутылку.
– Может быть, и ради этого тоже, – согласился он. – А тем временем я отдыхаю и восстанавливаю силы несколько дней, до очередного круга волнений в Латинской Америке, и мне хотелось бы приятно провести их с вами, Даная Лоренс.
В его нежных карих глазах стоял вопрос, которого Даная избегала, приблизив к глазам фотоаппарат и заключив лицо Вика в рамку объектива.
– Вопрос остается, – заметил Вик, удобно откидываясь назад в комфортабельном кресле.
– Я здесь, чтобы работать, – ответила она глухим голосом.
– А что же с тем огромным запасом энергии? Мы с вами очень похожи, Даная Лоренс. Вы такая же искательница приключений, что и я, но в другой области. Могу поклясться, что мир журналов мод Нью-Йорка более жесток, чем боевые действия в джунглях! Но и искатели приключений должны знать, что работа делает человека скучным.
Вопреки себе, Даная рассмеялась, щелкнув «Никоном».
– Поверните голову немного левее, – скомандовала она, – хорошо… нет, чуть-чуть в эту сторону. Есть! Сделано! Сейчас посмотрите вдаль… Боже, как чудесно вас снимать, у вас такое великолепное лицо, такие рельефные линии…
– Это так вы разговариваете со своими моделями? – требовательно спросил он, протягивая руку и отстраняя ее фотоаппарат.
– Они не так интересны, как вы, – ответила она, – кроме Галы-Розы.
– Конечно. – Он прищурил глаза, поймав ее взгляд. – Хотите потанцевать со мной, Даная?
– Мне бы очень хотелось, – призналась она. Все ее благие намерения неожиданно куда-то улетучились.
Он протянул руку и дотронулся до Данаи, слабый электрический разряд пробежал между ними… Волшебная нить связала их взгляды.
Руки Вика обнимали Данаю, а ее голова покоилась на его плече, когда они танцевали под нежную, чувственную латиноамериканскую музыку, которую исполняла группа из пяти музыкантов, каждый вечер игравшая в ресторане отеля. Совсем не предполагала делать такое, мечтательно думала Даная, ей нужно было в своей комнате планировать работу на следующий день, отдавая делу все свои силы и энергию. Вместо этого она здесь, в объятиях незнакомца, явственно ощущая и осознавая биение его сердца и больше ни о чем другом не думая. Она чувствовала запах его кожи и слабый аромат одеколона, на плече, где лежала ее рука, она пальчиками проследила линию мускулов, а когда подняла глаза, почувствовала, как тонет в новых чувственных эмоциях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152