– В офисе, – ответила Лоринда и пошла за ней, горя нетерпением узнать, что же будет сказано дальше.
Няня один раз сильно стукнула в дверь и вошла.
– Миссис Ройл! – воскликнула она, не обращая внимания на мужчину, который сидел напротив Джесси-Энн. Ее лицо стало багровым от раздражения. – Я действительно должна поговорить с вами. Немедленно!
Джесси-Энн нахмурилась. Со стороны няни было невежливо прерывать ее встречу с Карло Менаги, вице-президентом «Авлон-косметикс», если только что-то не случилось с Джоном.
– Что произошло, няня? – нетерпеливо спросила она. – Где Джон?
– Это как раз то, о чем я собиралась поговорить, миссис Ройл. Маленький Джон там, во второй студии, под этими раскаленными лампами, с этими ужасными рокерами. Он сидит на коленях у этого мужчины…
– Этого мужчины? – озадаченно спросила Джесси-Энн. – Вы имеете в виду Фила Эдгара?
– Абсолютно верно, мадам! – Лицо няни выглядело очень грозно, а за ней Джесси-Энн мельком увидела в дверях Лоринду. Глубоко посаженные глаза девушки пристально смотрели на нее, и от их холодного блеска она почувствовала холод в сердце.
– Одну минуту! – воскликнул Карл Менаги. – Вы имеете в виду, что Фил Эдгар держит ребенка на коленях? Это я хотел бы видеть. Единственно, кого Фил может посадить к себе на колени, это потрясающую девушку… Джесси-Энн, такое происходит впервые!
– Пошли! – воскликнула она, смеясь. – Пойдем посмотрим!
Торопливо миновав разъяренную няню, они увидели в студии умиротворяюще-спокойную картину: Даная ходила по студии, производя перегруппировки, вновь и вновь меняя местами подставки и негромко давая указания своим ассистентам. Ее волосы цвета меди уже пришли в беспорядок, несмотря на скалывающий их желтый бант. Рукава белой атласной рубашки закатаны до локтей. Она расхаживала босиком, стараясь расставить пятерых молодых людей, которые составляли группу «Хьюрикейн», в соответствии со своим внутренним видением, добиваясь того эффекта, который желала получить.
– Гектор, – позвала она, – я хочу, чтобы они были аккуратно причесаны.
– О, давай, Даная! – добродушно ворчали они. – Это как, причесать?
– Моника, – она щелчком пальцев подозвала стилиста, не обращая внимания на их жалобы. – Мне нужно пять белых рубашек с жесткими воротничками, тщательно отглаженных. – Моника судорожно сглотнула и направилась к телефону.
– Боже! – воскликнул Поль. – Вы хотите, чтобы я выглядел, как мой отец?
– Точно так, – просияла Даная. – Или почти так. Разве название нового альбома не «Воскресный праздник»? Хорошо, мы оставим ваши небритые щеки и длинные волосы, так же как ваши молодые глупые лица – моложавые, – поправилась она, смеясь, – потому что вам, ребята, всем за двадцать пять, но мы собираемся сделать из вас конфетку. Белые рубашки, застегнутые на все пуговицы, аккуратно причесанные волосы – может быть, даже придется чуть-чуть смочить их водой, чтобы не так торчали. Это будет отличная, типично семейная фотография, как из семейного альбома. Фил, а ты будешь сидеть вот здесь, в середине, с Джоном на коленях. Великолепно! – воскликнула она возбужденно. – Просто великолепно…
Джесси-Энн и Карло, улыбаясь, тихонько вышли из студии. Даная держала все под контролем, волна творческого поиска захватила ее, ребята из группы были счастливы, и маленький Джон тоже был счастлив, забавляясь с гитарой и находясь в центре внимания.
– Все в порядке, няня, – успокаивающе сказала Джесси-Энн. – Джон нужен Данае, чтобы сделать эти фотографии, поэтому вам придется побыть здесь некоторое время. Просто присматривайте за ним и время от времени проверяйте, сухой ли он. Договорились? – Ослепительная улыбка не удовлетворила няню, и она решительно направилась в студию, а ее белая, прямая спина выражала недовольство.
Вздохнув, Джесси-Энн опустилась в кресло и вызвала секретаря, чтобы та принесла кофе. Становилось все труднее и труднее совмещать работу и дом, а няня совсем не облегчала ей жизнь. Сейчас казалось, что она все реже и реже встречается с Харрисоном, – каким-то образом всегда получалось так, что его не было, когда ей удавалось вернуться домой пораньше, а когда она бывала очень занята, Харрисон оказывался в Нью-Йорке. Складывалось впечатление, что он отсутствует чаще.
Конечно, все получалось по ее вине, но она объяснила Харрисону, что эти месяцы – решающие для «Имиджиса», и скоро все заработает, и будет великолепно. Но сейчас это означало тяжелую работу, отнимающую все время. Она очень мучилась и чувствовала себя виноватой оттого, что ей нравилось то, чем она занималась, потому что она действительно любила Харрисона, и когда они были вместе, жизнь становилась прекрасной. И хотя Харрисон всегда говорил, что все понимает, иногда ей хотелось узнать, действительно ли это так. А единственная возможность побыть с Джоном – это брать его с собой, но няня была так несговорчива. Это была исключительно правильная, хладнокровная особа, которая работала у подруги Рашели, и отнюдь не тот человек, которого Джесси-Энн выбрала бы сама. Ей нужна была бы молодая девочка, которая играла бы с ним в те детские глупые игры, в которые она сама играла бы с Джоном, так же как меняла бы ему штанишки и следила, чтобы он не съел того, что не положено, и водила бы на осмотр к педиатру. Все, что ей требовалось, была девочка, которая могла бы легко подстроиться под ее подвижный образ жизни.
– Тяжкая жизнь, – отметил Карло, глядя на ее озабоченное лицо. Ему было несложно понять и дать оценку тому, что происходит. – Вам приходится выполнять большую работу и к тому же, как фокуснику, справляться со всем остальным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152