Надеюсь, в колледже все в порядке? – Сказав это, он засмеялся, потому что Маркус был самым прилежным и упорным мальчишкой из всех, кого он знал, он много работал, получал хорошие оценки, занимался греблей в команде. Но что еще мог спросить отец?
– Я здесь по двум причинам, – начал Маркус, садясь напротив отца и облокачиваясь на гладкую поверхность стола. – Тяжело говорить об этом, но… Хорошо, папа, недавно я прочитал кое-что в колонке сплетен о тебе и Мерри Макколл. Я думаю, все раздуто прессой, но беспокоюсь за Джесси-Энн. Я совсем не хотел бы видеть, как ей больно.
Избегая взгляда Маркуса, Харрисон откинулся в своем тяжелом кресле, тесно прижав друг к другу кончики пальцев.
Мальчик спросил его настолько деликатно, насколько мог, он не задал вопроса, было ли что-нибудь между ним и Мерри Макколл, он преподнес это в виде проблемы, которая часто вставала перед Харрисоном – что будет с Джесси-Энн? Конечно, он не хотел бы причинять ей боль… Он любил ее и все еще отчаянно желал. Но Мерри заполнила ту пустоту в его жизни, чего он не ожидал найти в ней.
– Ты прав, Маркус, – наконец-то ответил он. – Пресса все преподносит в неверном свете. Мы с Мерри часто бываем вместе, когда я приезжаю на «Ройл Роуд-шоу», но тебе и Джесси-Энн не следует беспокоиться.
Маркус понял, что отец закончил разговор, но он все ему высказал. Что бы ни происходило между Мерри и отцом – это их дело, но он был абсолютно уверен, что не позволит отцу поставить под угрозу жизнь Джесси-Энн.
– Я знаю, что Джесси-Энн ничего не слышала об этом, – сказал он. – Думаю, она слишком занята в «Имиджисе» и у нее нет времени читать бульварную прессу. Это разобьет ее сердце, отец, если будут… какие-то волнения. И думаю, что это разобьет и твое сердце тоже.
– Ты уже говорил, что думаешь на этот счет, – холодно ответил Харрисон, – и я ценю, что ты это сказал. Уверяю тебя, что у меня нет намерения причинить боль Джесси-Энн. Теперь, – коротко добавил он, собирая бумаги и укладывая их в черный кожаный портфель, – у меня встреча в центре, и я уже почти опоздал на нее. Может, поужинаем вместе?
– Извини, у меня свидание. Это важное свидание, – добавил он, серьезно глядя на отца. – Я знаю ее всего несколько недель, но я люблю эту девушку, папа.
Харрисон вскинул брови:
– Любовь? Она приходит ко всем в свое время, сын.
– Это серьезно, папа, – по крайней мере, если бы я мог убедить в этом Галу.
Харрисон взглянул на часы: он опаздывал уже на пять минут.
– Извини, Маркус, но я действительно должен уехать. Почему бы тебе не повидать Джесси-Энн? И пусть тебя не тревожит любовь. В твои годы она приходит и уходит.
– Но не на этот раз, – спокойно ответил Маркус.
– Могу я подвезти тебя куда-нибудь? – спросил Харрисон в лифте. – Меня внизу ждет машина.
– Спасибо, я пройдусь.
– До свидания, сын. Позвони мне, может быть, мы все вместе сможем поужинать в конце недели? Приводи с собой эту новую девушку, по которой ты сходишь с ума. Хотя погоди минутку, в конце недели я должен быть в Чикаго…
– Ничего, папа, как-нибудь мы встретимся.
– Отлично. Приятно было повидать тебя, сынок.
Плохо, думал Маркус грустно, когда большая машина отъезжала от тротуара, что и Джесси-Энн и Харрисон слишком заняты, чтобы выслушать его, когда есть что-то важное, что он должен сказать.
ГЛАВА 19
На столе Джесси-Энн в груде утренней почты лежал конверт, где красными буквами был напечатан адрес и ее имя, и как только Джесси-Энн увидела его, пульс бешено забился, сердце гулко застучало. Что собой представляло то, что называли животной реакцией на страх или угрозу? Схватка или испуг – вот что это было. И она хотела убежать от этого. Взяв конверт за уголок, она выбросила его в корзину, но потом глянула на него с тяжелым сердцем. На этот раз конверт был каким-то другим, объемным и тяжелым. Она заставила себя отвести глаза от корзины для бумаг, – что бы там ни находилось, она не хотела этого знать.
Конверт пролежал там, среди прочего мусора, собравшегося за день, до самого вечера. Студия затихла, секретари разошлись, и не в силах противостоять любопытству она вытащила конверт, пытаясь принять решение – открывать его или нет.
Лоринда помедлила в дверях, в глазах светился триумф, когда она смотрела на выражение неуверенности, гнева, страха, пробегающие по лицу Джесси-Энн. Лоринда чувствовала жестокое удовольствие от обладания властью над другим человеком, Джесси-Энн была ее, и она могла делать с ней что угодно. Теперь она заказывала музыку и собиралась убедиться, что Джесси-Энн танцует под нее. И она будет танцевать, танцевать и танцевать…
Лицо горело от возбуждения, и она вошла в комнату:
– Вот данные по фирме «Авлон», Джесси-Энн. Думаю, вам следует знать, что, не заплатив вовремя, они проделали тот же трюк. Я отправила им обычное уведомление.
Джесси-Энн невидящими глазами взглянула на нее. Она все еще думала о конверте, о том, что было внутри, что делало его другим.
– И нам необходимо присматривать за фотографами, которые не работают в «Имиджисе», они снимают в студиях и работают с нашими моделями, – продолжала Лоринда. – Я добивалась ответа от Диксона два месяца, но он всегда утверждал, что ему еще не заплатил его клиент.
– О?! – удивилась Джесси-Энн, едва слушая.
– Да, но эту проблему я тоже решила. Я позвонила и спросила, когда они намереваются заплатить Кроссу, потому что он задолжал нам и не может заплатить, пока вы не заплатите ему. Они ответили, что заплатили Кроссу шесть недель назад.
– В самом деле?
– Я сразу же позвонила мистеру Диксону Кроссу и сказала, что пока он будет платить таким образом, он будет числиться в черных списках и не сможет пользоваться этой студией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152