– Оно для того, чтобы держать нас немножко слепыми. Ветер и дождь – его гнев, молния – его разящий меч.
Анастасия с трудом разбирала дорогу за стеной холодного тяжелого водопада, обрушившегося с небес, дрожала от холода. «Если гроза – гнев Страда, – подумала она с мрачным юмором, – он, должно быть, получил дурные вести».

* * *

Земля позволила Джандеру заснуть. Он не погрузился в сон, как свойственно людям, – эльфы не нуждаются в долгом отдыхе, а когда он им все же необходим, они могут контролировать степень расслабления. Однако после этого дня – первого в Баровии – Джандер заснул.
Он легко нашел пещеру, о которой сказала Ева. Пещера оказалась глубокой и темной – отличное место для отдыха, если солнечный свет смертелен. Эльф поверил словам мадам Евы, но не хотел отдыхать долго и не собирался засыпать. Если это окажется ловушкой, вистани должны удивиться, застав здесь спящего вампира. Он не сможет помешать им.
Сейчас он сидел глубоко в земле, довольно далеко от входа в пещеру. Джандер подтянул ноги к груди, обнял руками колени. Он прислонил голову к камню, закрыл серебряные глаза.
Он играл в свою любимую игру – вспоминал свет солнца. Джандер представлял, как золотой луч проникает к нему через лабиринт подземелья. Эльф представлял, как поток света заливает пустоты, перекатывается по камням, и вдруг ощутил боль в груди. В эту игру он играл уже многие тысячи дней. Он мечтал о солнечном свете и думал, что, может быть, сегодня – тот самый день, когда он наберется храбрости и выйдет наружу. Не страх смерти удерживал его в темноте – он боялся того, что с ним сделает солнце.
В Ториле существовало создание, известное как «малиновая смерть». Это бесформенное чудище из газа, питающее себя кровью, в легендах всегда было связано с вампирами. Некоторые говорили, что малиновая смерть – душа уничтоженного, мертвого вампира. Мысль о том, что он может стать таким чудищем, удерживала Джандера во мраке, в тени, вдали от столь любимого им солнца.
Семья назвала его в честь Солнца. Это была сама красота, прекрасная до боли в сердце, которую только знал Джандер – это золотое сияние, менявшее цвет всего, к чему прикасалось. Когда он был жив, Джандер радовался дню, обожал тепло и яркий свет.
Когда он рос в Эвермете, Джандер встречал рассвет игрой на флейте. Его друзья даже подшучивали над ним из-за этого:
– Ты думаешь, рассвет не придет, если ты не протрубишь, Джандер?
Теперь, конечно, он навсегда обречен лишь думать о свете и вспоминать его прикосновения.
Во сне вампир посмотрел на вход в пещеру. Тень закрыла путь свету. Джандер напрягся, готовый отразить нападение. Фигура вошла в пещеру и приблизилась, так что теперь он уже мог разглядеть, кто это.
Это была Анна.
На ней был не тот ужасный балахон, что в приюте, а роскошное платье, подчеркивавшее стройность еще девичьей фигуры. Она казалась абсолютно настоящей, живой, но Джандер сразу понял, что она жива лишь в его памяти. Анна подошла ближе, глаза ее блеснули в темноте, она улыбнулась ему:
– Почему ты не пришел ко мне?
Это был сон, и потому, что он хотел быть с ней сильнее всего за эти семь столетий, он, спящий, поднялся и вышел на яркое утреннее солнце Баровии.
– Так лучше, правда? – маленькие мягкие пальчики Анны сжали его ладонь, она подняла на него глаза. О боги, как она красива. Освещенное солнцем лицо, полуоткрытые манящие губы, влажные добрые глаза. Он никогда не видел ее такой при жизни. Та безумная девушка с бледной кожей и застывшим лицом, которую он запомнил, была лишь тенью этого сияющего создания.
Он был так поглощен ею, что потребовалось несколько минут, прежде чем это чудо встревожило его. Каким-то образом в этом сне он больше не чувствовал запаха ее крови, он перестал быть вампиром и остался лишь Джандером Санстаром – снова золотым эльфом. Он ощущал тепло солнца на волосах, а когда повернулся к ней, она смутилась и отвернулась.
– Солнце слишком ярко сияет в твоих волосах! – засмеялась она и подмигнула.
Он тоже рассмеялся – беспечно, и этот звенящий смех мог вырваться лишь из уст живого существа. Он поцеловал ее в губы, желая только этой сладости, потрясенный до глубины своего существа, что не алчет ее крови. Она отвечала на его поцелуи так, как он только мог мечтать, с такой радостью, которая ошеломила его.
– Анна, – зашептал он, проводя длинными тонкими пальцами по ее густым волосам. – Я не хотел причинить тебе вреда, любимая, я так сожалею…
Она покачала головой, ослепительно улыбнулась, глаза ее остались ласковыми:
– Нет, Джандер, я все знаю. Ты по-прежнему сияешь через мое безумие.
– Анна, – он крепко сжал ее плечи. – Скажи, кто сделал это с тобой. Она улыбнулась еще шире:
– Ты сам должен узнать, кто лишил меня рассудка. Это – твое испытание.
– Испытание? Но я не понимаю…
Она внезапно пропала, и Джандер снова остался один в пещере. Подземелье было погружено в полную темноту, и лишь выделялся темно-серый смутный овал входа в пещеру. Джандер неожиданно ощутил, что дрожит. Ему доводилось переживать и сны, и кошмары, но это видение было и тем и другим сразу. Он испытал боль, снова увидев Анну, даже понимая, что это всего лишь игра собственного воображения. И все же он надеялся, что им доведется встретиться снова.
Снаружи фыркнула и ударила копытом лошадь. Еще одна заржала. Он чувствовал тепло живых, их запах, смешанный с запахом промасленной кожи, металла и сладкой соломы. Воспоминания сменились любопытством. Откуда здесь лошади?
Лучше остаться в безопасности, подумал Джандер и вновь потянул ноздрями воздух. Человеческого запаха поблизости не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107