Особенно он любил читать в «Эль Грека», в часы, когда там почти не бывало посетителей, устраивался с книгой под бюстом Виктора-Эммануила II, за столиком, за которым, как говорили, во время оно сиживали Джакомо Казанова и Людвиг Баварский.– Как отреагировал Монсеньор Корво на гибель своего секретаря?Монсеньор Спада внимательно изучал алый цвет чинзано в стоявшем перед ним стакане. В кафе было мало народу: один-два постоянных посетителя читали газеты за столиками в глубине зала, элегантная дама с многочисленными сумками покупок от Армани и Валентине говорила по сотовому телефону, да несколько английских туристов фотографировали друг друга на фоне прилавка с образцами подаваемых в «Эль Греко» блюд. Присутствие дамы с телефоном, казалось, досаждало архиепископу, потому что он окинул ее критическим взглядом, прежде чем наконец ответить Куарту.– Он был просто в бешенстве. Прямо-таки рвал и метал. И поклялся не оставить от церкви камня на камне.Куарт покачал головой:– По-моему, это уж чересчур. Ведь здание не может иметь собственной воли. И тем более намеренно причинять вред.– Надеюсь, что так. – В глазах Мастифа не было и тени юмора. – Я действительно надеюсь. Для всех лучше, чтобы это было так.– Может, Монсеньор Корво просто ищет предлог, чтобы снести церковь и покончить с этим делом?– Несомненно, случай с его секретарем – вполне подходящий предлог. Но есть и еще кое-что. У архиепископа имеются какие-то личные счеты с этой церковью или с ее священником. А возможно, с обоими.Он умолк, разглядывая картину на стене: романтический пейзаж из тех времен, когда Рим еще был городом Папы-короля, с аркой Веспасиана на переднем плане и куполом собора Святого Петра в глубине; все остальное пространство занимали крыши и фрагменты крепостных стен.– Эти две смерти были… гм… естественными? – задал вопрос Куарт.Его собеседник пожал плечами:– Это смотря какую смерть считать естественной. Архитектор сорвался с крыши, а на секретаря рухнул обломок камня из-под купола.– Впечатляющее зрелище, – отозвался Куарт, поднося стакан к губам.– И кровавое, полагаю. Ему крепко досталось, этому секретарю. – Монсеньор Спада поднял вверх указательный палец. – Представьте себе арбуз, на который свалился десяток килограммов каменного карниза. Чвак!Это звукоподражание помогло Куарту представить себе случившееся более чем отчетливо. Именно от этой воображаемой картины, а не от горечи вермута он непроизвольно поморщился.– А что говорит испанская полиция?– Несчастные случаи. Потому так зловеще и выглядит эта строчка: церковь, которая убивает, дабы защитить себя… – Монсеньор Спада нахмурился. – Теперь благодаря дерзости этого хакера Его Святейшество тоже оказался в курсе событий и весьма обеспокоен ими. ИВД надлежит рассеять это беспокойство.– Почему именно нам?Архиепископ коротко рассмеялся сквозь зубы, но не ответил сразу. Даже в своей одежде священнослужителя он выглядел кем угодно, только не священником. Куарт окинул взглядом гладиаторский профиль архиепископа, всегда напоминавший ему старинное изображение центуриона, распявшего Христа, его мощную шею, покоящиеся на столе огромные руки. Мастиф, со своей грубоватой внешностью ломбардского крестьянина, владел ключами от всех тайн государства, насчитывающего три тысячи служащих Ватикана плюс столько же епископов за его пределами и являющегося центром духовного притяжения для более чем миллиарда жителей Земли. Рассказывали, что во время последнего конклава он раздобыл медицинские документы всех кандидатов на трон Святого Петра, с тем чтобы изучить уровень холестерина в крови у каждого и прогнозировать, по мере возможности, насколько долгим или кратким будет правление нового Папы. Что же касается Войтылы, директор ИВД предсказал резкий поворот вправо, когда бюллетени с его именем еще курились черным дымом Имеется в виду церемония, сопровождающая избрание нового Папы. Кардиналы-выборщики, полностью отрезанные от внешнего мира, дают знать о результатах очередного голосования цветом дыма, поднимающегося из труб здания, где они заседают. Черный дым означает, что Папа еще не избран

.– Почему именно нам?.. – произнес он наконец, повторяя вопрос Куарта. – Потому что теоретически мы являемся наиболее доверенными людьми Папы. Любого Папы. Однако власть в Ватикане – это кость, за которую грызется целая свора собак, и в последнее время ведомство Ивашкевича накачало себе немало мускулов за наш счет. А ведь прежде мы сотрудничали в дружбе и согласии. Надсмотрщики Господа, братья во Христе… – Жестом левой руки он словно бы отмел эти набившие оскомину общие места. – Вы знаете об этом лучше, чем кто бы то ни было.Куарт действительно знал. До скандала, разрушившего весь финансовый аппарат Ватикана, и поворота польской команды к ортодоксии отношения между ИВД и Священной конгрегацией по делам учения о вере были самыми сердечными. Но теперь с либерализмом было покончено, и внутри курии шло яростное сведение счетов.– Плохие времена, – вздохнул архиепископ.Он снова устремил глаза на картину на стене. Потом, отпив немного из своего стакана, откинулся на спинку стула и пощелкал языком.– Обратите внимание, – движением подбородка он указал на микеланджеловский купол Купол, спроектированный Микеланджело для ватиканского собора Святого Петра – крупнейшего храма католического мира

в глубине картины, – умирать там имеют право только Папы. На этих сорока гектарах стоит самое могущественное государство на Земле, но структура его точно повторяет средневековую модель абсолютной монархии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162