Барлес увидел, как четверо последних хорватских подрывников выбежали из леса и бросились к ферме.— Все, пошли, — сказал Маркес.— Снял?— Снял.Пулеметные пули так и прыгали по асфальту. Барлес потихоньку отполз вниз по косогору, зная, что Маркес, с «Бетакамом» на плече, продолжает снимать. Наверху, на дороге, разорвался еще один снаряд. Пригнувшись и стараясь держаться под прикрытием косогора, они сделали крюк метров в тридцать, а потом, перебравшись через поток грязи на месте упавшей бомбы — «Хорошенькое озерцо», — подумал Барлес, — выбрались на дорогу. Перед этим Барлес взял камеру, которую протянул ему Маркес.— Танки снял?— Они не входили в кадр, а переводить камеру я боялся.— Да ладно, неважно.Выбравшись на дорогу, Барлес снова протянул Маркесу его «Бетакам». Пулемет продолжал строчить как сумасшедший, невзирая на дымовую завесу, которая, впрочем, начинала рассеиваться. «Хоть бы этому сукину сыну не взбрело в голову начать снимать, — взмолился про себя Барлес. — Хоть бы этому сукину сыну… Хоть бы…».Встав посреди дороги, словно он был на мадридской Гран-Виа, Маркес невозмутимо поднял «Бетакам» и еще раз снял рухнувший мост. Он снял общий вид, а потом одну из секций, которая вздыбилась, как часть разводного моста. Барлес отчетливо увидел, как одна из пулеметных пуль, рикошетом отскочив от асфальта, упала прямо около ботинка Маркеса.— Все, привет, — сказал Маркес.Это означало, что больше снимать он не собирается, и они снова побежали. Бежать пригнувшись, когда в тебя стреляют, очень трудно: сильно устаешь, и тут же начинают болеть мышцы, особенно если твои джинсы пропитались влагой и грязью. Около сорванной с петель дверной решетки они остановились перевести дух. Убитая корова все так же лежала во дворе, дверь дома была распахнута настежь, и нигде не было ни души. «Надеюсь, что этот кретин в конце концов убрался, — мелькнуло в голове Барлеса. — И что Ядранка ждет нас в „ниссане“.— Если повезет, доберемся до места к «Новостям», — сказал Маркес.Барлес был готов довольствоваться меньшим — добраться до «ниссана». Они побежали вдоль дома, прижимаясь к стене; снаряды рвались совсем близко, по другую сторону дороги. Обогнув дом, они наткнулись на четырех хорватских подрывников, последними вышедших из леса. Те сидели, прижавшись к стене, и курили, глядя на дорогу; они не решались преодолеть ее последний отрезок, до поворота.— Лучше оставайтесь здесь, — посоветовал один из них, здоровенный хорват, с поседевшими усами. — Много бум-бум.Все они выглядели очень усталыми. Тот, что заговорил с ними, с любопытством взглянул на камеру и, жестикулируя, изобразил взрыв.— Много бум-бум, — сказал он и ткнул пальцем в молодого парня с наголо стриженной головой, который рукой показал, как он опустил ручку взрывного устройства.— А вот и герой дня, — сказал Барлес, и Маркес вскинул камеру на плечо, чтобы снять парня, который победно сложил пальцы буквой V.— Победа, мать твою, — пробормотал Маркес.Потом он выключил камеру и закурил.— Пошли, — сказал Барлес.Они смотрели на тот участок дороги, который им надо было пересечь, чтобы добежать до стоящего за поворотом «ниссана». По счастью, пулеметные пули сюда уже не долетали.— Ты оставаться, — уговаривал хорват. — Много опасный.Барлес посмотрел на часы. Пятнадцать минут до Черно-Полье и почти час до места трансляции, если все пойдет гладко. Пейро выкроит им несколько минут спутниковой связи, и если не монтировать, то они тютелька в тютельку успеют к выпуску новостей. А если удастся сэкономить несколько минут на дороге, и Франц или Салем окажутся свободны, то можно и отмонтировать, а текст он набросает в машине, пока Маркес сидит за рулем. Барлес уже начал придумывать текст к снятому Маркесом взрыву моста.«Сегодня утром началось наступление мусульман в Центральной Боснии…» Наверняка Мигель Анхель Сакалюга, заместитель заведующего отделом информации, скажет Матиасу Пратсу и Анне Бланке, чтобы те открывали выпуск их репортажем. Тогда надо дать что-то более конкретное, что-то про мост, — «Этот мост взлетел на воздух сегодня утром. Его взорвали, чтобы остановить наступление мусульманской армии…». Что-то в этом духе. А лучше так: «Отступая, хорватская армия взрывает мосты». Барлес вытащил из кармана блокнот, чтобы записать эту фразу. Подняв глаза, он увидел, что Маркес смотрит на него.— Ставлю доллар, что мы доберемся, — сказал оператор.— До места трансляции?— До «ниссана».Барлес рассмеялся. Он любил этого сурового небритого человека, который был помешан на мостах и на том, чтобы успеть заснять их, пока они взлетают на воздух.— Идет. Вот тебе доллар.Точно на повороте дороги взорвался снаряд, и все бросились на землю. Барлес считал периодичность выстрелов и, взглянув на Маркеса, не отрывавшего глаз от часов, понял, что тот занят тем же. Интервал между выстрелами был около сорока пяти секунд. Учитывая их груз — «Бетакам» и рюкзак, — им нужно от двадцати до тридцати секунд, чтобы пробежать этот отрезок и скрыться за спасительным поворотом.— Ну, что? — спросил он у Маркеса.— Можем влипнуть, — ответил тот.Они дождались следующего выстрела — сорок две секунды. «Ну что ж, я прожил неплохую жизнь, — подумал Барлес. — Как это там? „Я видел то, что не увидеть вам: пылали корабли за Орионом, и пряталось солнце в бухте Тангейзер…“ Когда вернемся, не забыть поменять батарейки в „Сони“ и выстирать пару грязных рубашек, что валяются в гостинице». Барлес взглянул на Маркеса, пытаясь угадать, о чем думает тот перед тем, как подняться и побежать под обстрелом. Может быть, он представляет лица своих дочерей или жалеет о том, что в жизни его было так мало женщин… А может, он думает о тысяче двухстах долларах, которые ему платят за такую работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29