Я ясно представляла его скользящим по отвесным волнам на своей фибергласовой доске, Питер обожает ветер и скорость. Он говорит, что во время занятий серфингом ему никогда не бывает холодно. Наверное, сейчас он счастлив…
И почему я не поверила, когда он сказал, что у него сломалась машина?… Питер никогда не врал мне, по крайней мере, в важных вопросах. Если бы я только ему поверила, я бы так не разозлилась. А если бы я так не разозлилась, я бы не сказала то что сказала.
– Классно? – недоверчиво переспросила Вилл. – И это все, что ты можешь сказать? А где же подробное описание игры со всеми бросками великого как-там-его… Себа Крема?
– Кейна.
– Да, точно. Обычно ты готова говорить о нем часами. Он что, вчера не играл?
– Играл. – Причем играл блестяще. Я успела проглядеть заголовки газеты «Утренний спорт».
– Ну и?…
– Ну и ничего. Гляди, это Корнелия?
Это действительно была Корнелия. Она появилась как раз вовремя, чтобы спасти меня от расспросов Вилл. Мне была просто необходима ее помощь, потому что если уж у Вилл в голове засядет какая-нибудь мысль, она не успокоится, пока не доведет ее до логического конца.
– Смотрите, что я нашла! – воскликнула Корнелия, взмахнув толстой библиотечной книгой. – «Магические ритуалы» Сэмюэла Гудвайза. Тут целых двенадцать страниц про гадания.
Это входило в наш план на выходные. Как чародейки, мы были еще очень неопытны, и, хотя за нашими плечами уже была куча нелегких испытаний, мы не упускали возможности научиться чему-то новому. Наша магия была не особенно похожа на ту, которая обычно описывается в книгах, но мы выяснили, что в них все же можно найти кое-какую полезную информацию. Сначала мы просто посмотрели про гадание в энциклопедии, но там было сказано только, что это «предсказание будущего с помощью хрустального шара или других предметов». Больше похоже на то, чем занимаются фальшивые гадалки на ярмарке.
Зато по Сэмюэлу Гудвайзу гадание – это «использование внутреннего зрения для поисков того, что спрятано во времени, в пространстве или скрыто благодаря людской хитрости». Если смотреть на это с такой точки зрения, то научиться гадать было очень полезно.
Вот почему через двадцать минут я, рискуя заработать хроническое косоглазие, пялилась на крошечный огонек свечи. Все пятеро – Вилл, Ирма, я, Корнелия и Хай Лин – собрались в комнате Хай Лин над «Серебряным Драконом», ресторанчиком, которым владела ее семья. Ирма согнулась над черной глиняной миской с водой. Корнелия со слегка неуверенным видом всматривалась в кучку земли для комнатных растений. Вилл просто глядела на нас, а на коленках у нее лежала раскрытая книга. Понять ее магию было труднее всего, потому что она взяла понемногу от всех стихий: Воздуха, Земли, Воды и Огня.
– Вряд ли это сработает, – произнесла Корнелия, тыкая в сероватую земляную кучку пальцем. – Единственное, что я могу сказать, – в такой грунт хорошо сажать пионы.
– А я вижу в воде только свое отражение, – пожаловалась Ирма. – Свет мой, зеркальце, скажи да всю правду доложи…
– Тут сказано, что процесс гадания развивает магические способности, терпение и учит лучше концентрироваться, – объявила Вилл, заглянув в трактат Гудвайза, – но тринадцатилетним девочкам, которые глядятся в воду в поисках новых прыщей, редко удается достичь успехов в гадании.
– Эй, там не так написано! Ты сама это выдумала! – возмутилась Ирма, оторвавшись от миски и отдернув руку от собственного носа.
– Только последний кусок.
Тоненькая струйка воды поднялась из Ирминой миски, завертелась в воздухе и устремилась точнехонько к физиономии Вилл. Но та вовремя успела увернуться.
– Осторожно! Ты чуть книжку не испортила! – прикрикнула она на подругу. – Мисс Груша будет в ярости! – (Мисс Груша – это наша библиотекарша).
– И правда, – вздохнула Ирма и позволила воде вернуться обратно в посудину. – Но я терпеливо пялилась в миску целых десять минут, и ничего. Видимо, в этой книжке одна чушь.
– Может, нужно действовать более… конкретно, предположила я, немного поразмыслив. – Например, задать вопрос и сосредоточиться на нем.
– Его надо задать про себя? – Хай Лин соскользнула с подоконника. Стоял ясный прохладный осенний денек, и нос у Хай Лин покраснел от холода, а кожа на лице слегка обветрилась.
– Не знаю, наверное.
– А какой именно вопрос? – уточнила Вилл.
Ну, допустим, если я задаю вопрос Огню, то нужно спрашивать что-то такое, о чем Огню должно быть известно.
Ммм… – мечтательно протянула Ирма. – Пожалуй, я спрошу Воду, как выглядит Мэтт, когда ходит с мальчишками купаться… Спорим, Вилл тоже хотела бы на это взглянуть!
– Ирма! Будь серьезней! – Вилл сердито покраснела. Она по уши втюрилась в Мэтта и пыталась скрыть это. Но ее выдавал румянец, взгляды, которые она бросала на Мэтта украдкой, и то, что она чуть не врезалась в дверной косяк, когда предмет ее мечтаний проходил мимо по коридору.
Я уже решила, что именно мне хотелось бы узнать, но не была уверена, что Огонь сумеет ответить на мой вопрос. Как бы там ни было, я закрыла глаза и воскресила в памяти вчерашний вечер. Когда я сказала Питеру эти жуткие слова, кто или что могло меня слышать? Если это, конечно, не пустые фантазии, и там действительно был кто-то третий.
Сначала ничего не происходило. Я уже хотела бросить эту затею, как заметила… мерцание. И кружение. Огонь как будто был частью этого движущегося нечто, но в целом это был не огонь, а что-то неправильное, невыразимое словами и кружащееся. Я словно опять вернулась в тот сон; меня вертело, крутило, засасывало. Только на этот раз был еще голос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22