– Ползи по прямой, Спахт, иначе больно ушибешься об извилины…
Бустит опустил взгляд, чтобы обрушить на Алленби кульминацию, но Великого Государственника Момуса уже не было.
– Он… – Рассказчик обернулся и обнаружил, что Гэддис тоже исчез. Пробежав между камнями, он разглядел две темные фигурки, бегущие в сторону Тарзака.
– Странно, – рассказчик потер подбородок, – если Алленби знал, что сделали солдаты, зачем он спрашивал?

В ПОИСКАХ ПРИКЛЮЧЕНИЙ

Есть на планете Момус, к югу от города Тарзак, деревушка Сина. Приютилась она между дельтой реки Проходимки и сверкающими просторами моря Барабу, названного в честь корабля, на котором и свалился двести лет назад на Момус цирк. Только что выглянувшее из-за края моря солнце подрумянило плоские крыши, клочки облаков лениво грелись над водой, глядя сверху на две фигуры в пурпурных мантиях, стоящие на полуразрушенном причале. Высокий человек не сводил взгляда с моря Барабу. Он почесался, дернул себя за длинную белую бороду, потом повернулся к насупившемуся спутнику.
– Дерки, пожалуйста. Постарайся понять.
Тучный Дерки поднял густую черную бровь и нахмурился еще сильнее.
– Ты просто убьешь себя, старый дурак! – Его высокий, гнусавый голос резал слух. – Умрешь от старости, даже если тебя пощадят бури, изгнанники и чудовища. Повторяю еще раз, Палсит, ты – старый дурак! – Дерки сложил руки на груди.
Палсит вскинул брови:
– Послушай, Дерки, с учителем так не разговаривают. Ты отвратительный ученик.
Дерки фыркнул:
– Я тоже мог бы сказать кое-что о том, каков из тебя учитель, Палсит. Мне за сорок, а я все еще ученик!
Палсит поморщился.
– Ах, Дерки, этот визг невыносим. Пожалуйста, потише. – Он покачал головой. – Как могу я натравить тебя, с таким-то голосом, на слушателей? Вот почему другие учителя-рассказчики не брали тебя. Но я принял тебя, Дерки. И ты у меня в долгу.
Уголки рта Дерки опустились, он выгнул брови и кивнул:
– Верно. – Он полез за пазуху, вытащил медную бусинку и вложил ее в руку Палсита. – Надеюсь, это улаживает наши счеты?
– Один мовилл? Это, по твоим подсчетам, ты должен мне за восемь лет ученичества?
Дерки пожал плечами:
– Возможно, я слишком щедр, но сдачу можешь оставить себе. Это поможет мне приглушить укоры совести за то, что я позволил тебе уехать и убить себя.
Палсит снова отвернулся к морю.
– Ба! Тебе-то что за дело, непочтительный паршивец?
– Я намерен стать рассказчиком, Палсит, а не соучастником твоего самоубийства. Ты никогда не покидал Центральный континент; сомневаюсь, что ты добирался хотя бы до Куумика…
– Добирался!
– А теперь ты хочешь совершить кругосветное путешествие! Проехать весь Момус! Ты не представляешь, какие опасности тебя ожидают! Совершенно не представляешь!
– Приглуши этот визг! – Палсит оглядел причал и перевел взгляд на дома вдоль берега. – Вся Сина будет требовать у нас медяки за то, что их вытащили из постели в такую рань. Где этот рыбак?
Дерки посмотрел на причал, потом снова оглядел океан:
– Вероятно, Растр передумал. Возможно, он чувствовал бы себя в ответе за твое самоубийство.
Нахмурившийся Палсит повернулся к ученику:
– Прекрати твердить это! Я не собираюсь убивать себя. Я рассказчик, Дерки, и должен приобретать опыт, чтобы воображению было откуда черпать. Жрецам надо только вести летописи; рассказчики рассказывают о произошедших событиях; рассказчик же, – Палсит постучал себя по виску, – должен иметь воображение.
Дерки покачал головой:
– Ты был рассказчиком многие годы, и тебе не требовалось покидать континент в поисках новой пищи для воображения.
– Мои огни…
– Начать с того, что они никогда не отличались жаром.
– Мои огни… холодны. Только великое приключение, вроде того, что я задумал, может снова разжечь их. – Палсит снова посмотрел на причал. – А, наконец. Вот и Растр.
Дерки обернулся. Между домами появился чудовищных размеров детина, облаченный в желто-зеленую полосатую мантию уродца, и нетвердой походкой двинулся к причалу. Под мышкой левой руки он нес два больших кувшина; третий висел на пальце. Четвертый кувшин гигант сжимал массивной правой рукой, каждые несколько шагов прикладываясь к содержимому, а между глотками вытирал черную бороду рукавом не слишком чистой мантии. Дерки покачал головой и посмотрел на Палсита.
– Кому мне послать твои пожитки?
Уродец остановился рядом с рассказчиками и посмотрел на них сверху вниз, изрыгнув клуб испарений заболонного вина. Дерки замахал руками и попятился. Растр улыбнулся, показав зубы, которым больше бы подошло слово «плиты».
– Извиняюсь, Палсит, коли заставил тебя ждать. – Из кувшина выплеснулось вино. – Мне потребовалось немало времени, чтобы убедить купца Фунгарта выбраться из постели и продать мне это лекарство. – Растр выгнул бровь и наклонился к Дерки. – Чтобы не подпускать морскую болезнь.
Палсит поднял руку:
– Не надо извинений, Растр. Который корабль твой? – Палсит указал на множество прекрасных парусников, принадлежащих рыбакам Сины.
Растр, прищурив затуманенные глаза, посмотрел в указанном направлении, потом покачал головой. Он шагнул к краю причала, наклонился и указал, не выпуская из руки кувшина:
– Вон.
Палсит и Дерки посмотрели вниз и заметили судно, на которое указывал Растр. Одномачтовое деревянное суденышко покачивалось рядом со сваями среди мусора, выброшенного с других кораблей. Если оно когда-то и было раскрашено, то краска давно облезла. Обрывки веревок свисали с мачты и фальшборта, бухты и спутанные клубки веревок разбросаны по палубе – там, где не были навалены пустые кувшины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65