Но она, должно быть, была голодна, потому что вернулась в лагерь вместе с нами. Шла она на некотором расстоянии и была очень раздражена. Я попыталась заговорить с ней и услышала в ответ рычание. Тогда мы решили оставить ее в покое.Ночью к моей палатке совсем близко подошел слон; я включила фонарь, и он совершенно бесшумно исчез. Утром я нашла жалкие обломки щита с объявлением «Экспериментальный лагерь — вход воспрещен». Как будто мне хотели напомнить, кто здесь на самом деле распоряжается всеми входами и выходами.Мы пошли по следу Пиппы — он вместе со следами ее друга вел в лесок. Почва здесь была каменистая, и следы потерялись. Мы их так и не нашли. Прошло еще несколько дней, а мы все никак не могли разыскать следы. Я стала волноваться и поехала к Джорджу — просить его помочь нам найти Пиппу. Он напомнил мне, что после первых родов Пиппа не приходила восемь дней, а сейчас прошло только четыре.Потом он показал мне телеграмму из Лондона. Нас обоих просили приехать в Найроби, чтобы встретить председателя Комитета Эльсы и обсудить по телефону какой-то важный контракт. Мы должны были сообщить наше решение в Лондон не позже 23-го. А сегодня уже 21-е. А так как мое присутствие было совершенно необходимо, то мы решили, что Джордж заедет за мной завтра пораньше и, если нам повезет, мы вернемся в лагерь в тот же день — хотя дорога туда и обратно должна занять не менее 14 часов.Чтобы успокоить свою совесть, я вместе с Гаиту на рассвете пошла искать Пиппу. Не успев далеко уйти, мы встретили грузовик, ехавший из Кенмера. Шофер сказал, что вдоль дороги к нашему лагерю идет Пиппа. Я оставила Гаиту встретить ее, а сама быстро села в машину, съездила за мясом и приехала как раз тогда, когда она появилась. Она казалась очень тощей и маленькой. Я гладила ее, а сама все время беспокоилась о малышах. Тут Пиппа довольно бесцеремонно показала мне, что хочет есть и ей не до нежностей. К несчастью, мясо было несвежее, и она его не тронула. Не захотела она и прыгнуть в машину. Поэтому я поехала одна, чтобы приготовить для нее еду, когда она с Гаиту придет в лагерь. Но как тольк о я уе хала, Пиппа пошла к реке напиться, а потом вернулась в лесок по своему следу.Гаиту рассказал мне об этом, когда приехал Джордж; мы отложили на несколько часов выезд в Найроби и пошли искать Пиппу. Джордж — отличный следопыт, и мы втроем просмотрели каждый камешек, каждую сломанную ветку или листок, прочесали дюйм за дюймом всю местность, где должна была скрываться Пиппа, повторяли ее имя, пока не охрипли, — и все напрасно. Так и не найдя ее след, мы прекратили поиски. Глава 11. Второй помет Мы вернулись из Найроби на следующий день к вечеру. Гаиту рассказал, что Пиппа вскоре после нашего отъезда приходила в лагерь, съела чуть ли не целую козу и ушла. Он попытался идти за ней, но она уселась прямо перед ним и пришлось оставить ее в покое. Утром он пошел по следу, который привел его за лесок, но Пиппы там он не увидел; вечерние поиски тоже оказались безрезультатными, хотя на следующий день около пяти часов вечера Пиппа появилась снова. Больно было смотреть на нее — так она отощала. Но меня удивило другое — несмотря на мои уговоры, она почти ничего не ела. Очень скоро она ушла обратно в заросли. Я двинулась было за ней, следом Гаиту с моей камерой. Пиппа как будто ждала этого — повела нас по прямой примерно мили две к тому самому месту, где мы искали ее перед отъездом в Найроби. Она осторожно подошла к кусту терновника, прислушалась, замерла, потом обошла его кругом, осмотрелась несколько раз и только тогда проскользнула в густую листву.Тут-то я и увидела четырех малышей. Крошечные, с еще не открытыми глазками, они неуверенно поползли к соскам — им, по-видимому, было не больше пяти дней от роду. Один был особенно маленький и жалкий. Он и двигался-то еле-еле и проспал почти все время, пока остальные сосали. Я стояла в двух ярдах от семейства. Пиппа посмотрела на меня, счастливая и довольная собой. Но она удручающе похудела, должно быть из-за глистов, и мне не верилось, что она сможет выкормить четверых малышей.Как ей помочь? Надо по крайней мере приносить сюда воду и мясо — это избавит ее от длинных переходов в жару (до лагеря было четыре мили), кроме того, ей не придется оставлять своих беззащитных детей.Только сумерки оторвали нас от семейства Пиппы и прогнали домой. Я долго не могла заснуть в этот вечер и, не зажигая света, глядела на звезды, которые становились все крупнее и ярче. Какой удивительный сегодня день! Когда Пиппа привела меня к своему первому выводку, к десятидневным малышам, я была поражена, а теперь меня глубоко тронуло ее доверие — ведь она показала мне слепых беззащитных детенышей. Это было событие огромной важности; дело в том, что все животные в свои первые дни, недели или месяцы (это зависит от вида) совсем не проявляют интеллекта — они только едят, переваривают пищу и спят. Любой, кто завладеет маленьким существом в этом беспомощном возрасте, особенно до того, как у него откроются глаза, автоматически будет принят как один из родителей. Вот почему новорожденные животные так легко приручаются. И то, что Пиппа, сдержанная и скрытная, доверила мне своих малышей, пока они были еще слепыми, укрепило мое решение: бороться за их жизнь на свободе.Эльса и Пиппа проявили ко мне такое доверие и любовь, что для меня открылся новый мир, недоступный большинству людей. И чем больше я жила в этом мире, тем яснее для меня становилось, как опрометчиво мы отгораживаемся от дикой природы; как много людей окончательно позабыло, что все мы — только частица необъятного мира и нам принадлежит лишь малая его доля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97