в Никомедии, был подтверждением эдикта Галерия, который, совершенно очевидно, соблюдался недостаточно. Документ, подписанный в марте 313 г. в Милане Константином и Лицинием, был не эдиктом, а письмом, адресованным главам провинциальных администраций Малой Азии и Востока в целом с объяснением и указанием, как следует поступать с христианами Я приведу лишь несколько комментариев исследователей: «7. Knlpflng. Des Angebliche Mailander Edikt von J. 313 im Lichte der neueren Forschung. — Zeitschrift fur Kirchengeschichte, Bd. XL, 1922, S. 218: «Следует отрицать существование так называемого Миланского эдикта»; N. Baynes. Journal of Roman Studies, vol. XVIII, 1928, p. 228: «Мы теперь знаем, что не было никакого „Миланского эдикта“»; E. Caspar. Geschichte des Papstum. Tubingen, 1930, Bd. I, S. 105, Anm. 3: «„Миланский эдикт“ следует исключить из истории»; H. Gregoire. La «conversion» de Constantin… p. 263: «Эдикт о веротерпимости от марта 313 г., подписанный Константином в Милане, это не эдикт, а рескрипт или письмо наместникам провинций Азии и Востока».

.На основании данного текста Миланского эдикта надо прийти к заключению, что Константин признал христианство религией, равноправной с другими религиями, а значит, и с язычеством. Для времени Константина о торжестве христианства говорить еще нельзя; его лишь можно предчувствовать. Христианство казалось Константину совместимым с язычеством. Великое значение акта Константина заключается в том, что он позволил христианству не только жить, но и взял его под защиту государства. Это был важнейший момент в истории раннего христианства. Никомедийский эдикт (The Edict of Nicomedia), таким образом, не дает права творить, как утверждают некоторые историки, о том, что при Константине христианство было поставлено во главе всех других религий, которые признавались лишь терпимыми А. Лебедев. Эпоха гонений на христианство, 3-е изд. СПб., 1904, c. 300—301

, и что Миланский эдикт установил не толерантность, а провозгласил господство христианства Н. Гроссу. Миланский эдикт. — Труды Киевской Духовной академии. Киев, 1913, с. 29—30.

.Когда поднимается вопрос о господстве или равных правах христианства с язычеством, решение должно быть в пользу равных прав. Как бы там ни было, значение Никомедийского эдикта (the Edict of Nicomedia) велико. Как сказал А.И. Бриллиантов [науч.ред.10] [науч.ред.10]
В английской версии работы (р. 52) сказано безлично: «as one historian has said». Здесь имя А.И. Бриллиантова появляется только в сноске. В соответствующем месте русской версии (с. 53) имя А.И. Бриллиантова стоит в тексте, что и позволило в данном случае последовать тексту 1917 года.

, «в действительности, и без ненужного преувеличения, остается несомненным важное значение Миланского эдикта, как акта, положившего решительный конец бесправному положению христиан в Империи и вместе с этим, через объявление полной религиозной свободы, низведшего язычество de jure из прежнего положения единой государственной религии в ряд всех других религий» А.И. Бриллиантов. Император Константин Великий и Миланский эдикт. Пг., 1916, с. 167. Ср.: M.A. Huttman. The Establishment of Christianity and the Proscription of Paganism. New York, 1914, p. 123: «Тогда как мы можем рассматривать Константина как первого христианского императора и первого императора, который поставил христианство в равные условия с язычеством, он не был первым, кто стремился сделать христианство легальным, ибо Галерий осуществил это в 311 г.». Впечатляющие свидетельства свободного сосуществования христианства с язычеством дают монеты. См.: Maurice. Numismatique Constantinienne. Paris, 1910, vol. II, p. IV.

.Но Константин не удовольствовался лишь дарованием христианству равноправия, как определенному религиозному учению.Духовенство (clerici) освобождалось при нем, подобно языческим жрецам, от несения государственных податей и повинностей, от всякого занятия должностей, которые могли бы отвлекать клириков от выполнения их духовных обязанностей (право иммунитета). Каждый человек имел право делать завещание в пользу церкви, за которой этим самым признавалось пассивное наследственное право. Таким образом, одновременно с объявлением религиозной свободы христианские общины стали признаваться за юридические лица, а последнее обстоятельство создавало для христианства совершенно новое положение в юридическом отношении.Очень важные привилегии были даны епископским судам. Всякий человек имел право, по соглашению с противной стороной, переносить любое гражданское дело на епископский суд, хотя бы дело в гражданском суде и было уже начато. В конце правления Константина компетенция епископских судов была еще более расширена: 1) решения епископов должны были признаваться окончательными по делам лиц всякого возраста; 2) всякое гражданское дело могло быть перенесено в епископский суд в любой стадии процесса и даже при нежелании противной стороны; 3) приговоры епископских судов должны утверждаться светскими судьями. Подобные судебные привилегии епископов, возвышая их авторитет в глазах общества, в то же время являлись для них тяжелым бременем, так как создавали немало осложнений; претерпевшая сторона в силу безапелляционности епископского приговора, который не всегда мог быть и правильным, сохраняла в себе чувство раздражения и недовольства. К тому же привлечение епископов к исполнению светских функций вносило в их среду чрезвычайно много мирских интересов.Кроме этого, церковь пользовалась богатыми приношениями из государственных средств, в виде земельных участков, денежных и хлебных выдач. Христиане не могли быть принуждаемы к участию в языческих празднествах. Под влиянием христианства были введены некоторые смягчения в наказаниях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31