О историческом
изучении сказок мы пока говорить не будем, мы будем говорить только об описании
их -- ибо говорить о генетике без специального освещения вопроса об описании,
как это делается обычно, -- совершенно бесполезно. Ясно, что прежде, чем
осветить вопрос, откуда сказка происходит, надо ответить на вопрос, что она
собой представляет.
Так как сказка чрезвычайно многообразна и, по-видимому, не может быть изучена
сразу по всему объему, то материал следует разделить на части, т. е.
классифицировать его. Правильная классификация -- одна из первых ступеней
научного описания. От правильности классификации зависит и правильность
дальнейшего изучения. Но, хотя классификация и ложится в основу всякого
изучения, сама она должна быть результатом известной предварительной проработки.
Между тем мы видим как раз обратное: большинство исследователей начинает с
классификации, внося ее в материал извне, а не выводя ее из материала по
существу. Как мы увидим дальше, классификаторы сверх того часто нарушают самые
простые правила деления. Здесь мы находим одну из причин того тупика, о котором
говорит Сперанский.
Остановимся на нескольких образцах.
Самое обычное деление сказок -- это разделение на сказки с чудесным содержанием,
сказки бытовые, сказки о животных*. На первый взгляд все кажется правильным. Но
поневоле возникает вопрос: а разве сказки о животных не содержат элемента
чудесного, иногда в очень большой степени? И наоборот: не играют ли в чудесных
сказках очень большую роль именно животные? Можно ли считать такой признак
достаточно точным? Афанасьев, например, причисляет сказку о рыбаке и рыбке к
________________
*Предложено В. Ф. Миллером. Эта классификация по существу совпадает с
классификацией мифологической школы (мифические, о животных, бытовые).
8
сказкам о животных. Прав он или нет? Если не прав, то почему? Ниже мы увидим,
что сказка с величайшей легкостью приписывает одинаковые действия людям,
предметам и животным. Это правило главным образом верно для так называемых
волшебных сказок, но оно встречается и в сказках вообще. Один из наиболее
известных в этом отношении примеров, это сказка о дележе урожая ("Мне, Миша,
вершки, тебе корешки"). В России обманутым является медведь, а на западе черт.
Следовательно, эта сказка с привлечением западного варианта вдруг выпадает из
ряда сказок о животных. Куда же она попадет? Ясно, что это и не бытовая сказка,
ибо где же видано, чтобы в быту урожай делился подобным образом? Но это и не
сказка с чудесным содержанием. Она в данной классификации вообще не умещается.
И тем не менее мы будем утверждать, что приведенная классификация в основах
своих правильна. Исследователи здесь руководствовались инстинктом, и их слова не
соответствуют тому, что они ощущали на самом деле. Вряд ли кто-нибудь ошибется,
отнеся сказку о жар-птице ,и сером волке к сказкам о животных. Для нас также
совершенно ясно, что и Афанасьев ошибся со сказкой о золотой рыбке. Но это мы
видим не потому, что в сказках фигурируют или не фигурируют животные, а потому,
что волшебные сказки обладают совершенно особым строением, которое чувствуется
сразу и определяет разряд, хотя мы этого и не сознаем. Всякий исследователь,
говоря, что он классифицирует по приведенной схеме, фактически классифицирует
иначе. Но, противореча самому себе, он именно поступает правильно. Но если это
так, если в основу деления подсознательно положено строение сказки, еще не
изученное и даже не зафиксированное, то всю классификацию сказок следует
поставить на новые рельсы. Ее нужно перевести на формальные, структурные
признаки. А для того, чтобы это сделать, эти признаки следует изучить.
Но мы забегаем вперед. Обрисованное положение осталось невыясненным до наших
дней. Дальнейшие попытки по существу не вносят улучшения. Так, например, в своей
известной работе "Психология народов" Вундт предлагает следующее деление (Wundt
346 ff.):
1) Мифологические сказки-басни (Mythologische Fabelmarchen).
2) Чистые волшебные сказки (Reine Zaubermarchen).
3) Биологические сказки и басни (Biologische Marchen und Fabein).
4) Чистые басни о животных (Reine Tierfabeln).
5) Сказки "о происхождении" (Abstammungsmarchen).
6) Шутливые сказки и басни (ScherZmarchen und ScherZfabeln).
7) Моральные басни (Moralische Fabein).
Эта классификация много богаче прежних, но и она вызывает
9
возражения. Басня (термин, который встречается пять раз при семи разрядах) есть
категория формальная. Что под этим подразумевал Вундт -- неясно. Термин
"шутливая" сказка вообще недопустим, так как та же сказка может трактоваться и
героически, и комически. Далее спрашивается: какая разница между "чистой басней
о животных" и "моральной басней"? Чем "чистые басни" не "моральны" и наоборот?
Разобранные классификации касаются распределения сказок по разрядам. Наряду с
распределением сказок по разрядам имеется деление по сюжетам.
Если неблагополучно обстоит дело с делением на разряды, то с делением на сюжеты
начинается уже полный хаос. Мы не будем уже говорить о том, что такое сложное,
неопределенное понятие, как сюжет, или вовсе не оговаривается, или оговаривается
всяким автором по своему. Забегая вперед, мы скажем, что деление волшебных
сказок по сюжетам по существу вообще невозможно. Оно также должно быть
поставлено на новые рельсы, как деление по разрядам. Сказки обладают одной
особенностью: составные части одной сказки без всякого изменения могут быть
перенесены в другую. Ниже этот закон перемещаемости будет освещен подробнее,
пока же можно ограничиться указанием на то, что, например, баба яга может
встречаться в самых разнообразных сказках, в самых различных сюжетах.
1 2 3 4 5 6 7 8