Увидеть же нам довелось нечто совсем другое. Теперь,
проведя в их обществе несколько дней, мы общались с виррарика более
раскрепощенно, и они с нами так же. Мы стали дружны, особенно с Педро и его
братом Хиларио. С ними мы часто беседовали, и они отвечали на наши вопросы.
Около полудня мы уехали, пообещав Педро возвратиться вечером.
Хикури неирра
Было около восьми вечера, когда мы возвратились в "дом" виррарика. Мы
застали индейцев разводящими костер в центре внутреннего дворика, они завершали
приготовления к "фиесте". Группа встреченных нами утром иностранцев уже была
здесь. Они были очень возбуждены, веселились, шутили и пели - все очень шумно и
громко. Это были молодые европейцы того, всем хорошо известного бесцеремонного
типа, путешествующего почти без денег, чья неряшливая внешность, длинные волосы
и пристрастие к наркотикам заработали им название "хиппи". Возможно потому, что
они шумели, или по какой-то другой причине, но Хуичо, - хотя он обычно был тихим
и скромным, из тех, кто и мухи не обидит, - вдруг попросил их уйти. Он говорил с
ними мягко, стараясь не показаться невежливым. Мы смотрели, недоумевая - имеет
ли он в виду также и нас. Он объяснил им, что они собрались устроить фиесту
только для виррарика, что таков их обычай и посторонние не могут остаться, что
виррарика не собираются спать и будут тем самым очень мешать иностранцам. Он
отмел все их возражения, и иностранцам пришлось удалиться. Мы же расположились в
той части дома, где обосновался Хиларио и его семейство. Когда мы спросили его,
не следует ли уйти и нам, он ответил, что мы можем остаться, поскольку Педро
пригласил нас. Он также сказал, что пока мы отсутствовали, иностранцы оставались
здесь весь день. Они пили, пели, и курили марихуану. Они так надоели виррарика,
что индейцы просто не знали, как от них избавиться. Когда подошло время
церемонии, не осталось никакого иного выхода, и Хуичо пришлось сказать им все
напрямик.
После того, как спокойствие было восстановлено, виррарика продолжили свои
приготовления. Они разложили вокруг огня различные предметы. Сначала появились
два экипалес - стулья, сделанные из чего-то наподобие тростника и покрытые
оленьей шкурой, украшенные рогами этого же животного, служившими подпорками для
спинок стульев. Для виррарика эти экипалес были священными предметами. Они
использовались для церемоний, и только маракаме, - или иногда одному из
помощников, - дозволялось сидеть на них. Они также принесли пару металлических
стульев, на которых должны были сидеть музыканты. По другую сторону костра,
прямо напротив стула маракаме, была помещена ткань с росписями, подобная той,
что использовалась утром, только рисунки были другими. У этой в центре был
изображен костер, от которого двигалось нечто, напоминающее небольших червей -
оно должно было изображать Татевари, говорящего с виррарика. Кроме того там
имелись колосья пшеницы и символы пейота, а также стрелы и разноцветные яркие
фигурки. Под раскрашенной тканью они разместили вещи, подобные тем, что мы уже
видели утром: домашние печенья, шоколад, перья, дикий табак, техино и цветы.
Чтобы начать церемонию, участники сгруппировались следующим образом: на один
экипал был усажен маракаме Хуичо; возле него, на другом экипале, расположился
Вицент, - он занимал место, которое нам показалось ключевым для проведения
церемонии, поскольку это он задавал тон исполнявшимся маракаме песням. Рядом с
Вицентом был поставлен металлический стул, на котором восседал Педро. Кроме
исполнения обязанностей второго певца уйчоль, он играл на небольшой, совсем
простенькой деревянной скрипке. Она была значительно меньше, чем обычная
скрипка, тем не менее, звук был достаточно сильным, чтобы не теряться в лишенном
кровли помещении. Возле Педро, лицом к огню, сидел Томас, тихий виррарика,
игравший на небольшой гитаре, которая звучала как маленькая скрипка. По другую
сторону от Томаса никто не сидел - там было пустое место, оставленное для
рисунков и размещенных возле них жертвоприношений. Остальное пространство вокруг
огня было заполнено сидевшими в беспорядке паломниками. Мы присоединились к ним,
стремясь ничем не отличаться от них и хотя бы отчасти приобщиться к ритуалу,
насколько нам позволяла наша добрая воля и незнание необходимой
последовательности действий для полноценного отправления ритуала. Некоторые
участники группы остались стоять.
Все индейцы группы собрались на эту церемонию. Женщины и дети принимали
непосредственное участие во всем ритуале. Самые маленькие дети, не обязанные
пока что присутствовать на церемонии, все равно принимали в ней участие почти
наравне со взрослыми. Младенцы участвовали в ритуале, пребывая на руках у
матерей! Это показалось нам символичным, - раз виррарика участвуют в своих
церемониях практически с самого рождения, участвуют в этих событиях пока их еще
нянчат, потом в отрочестве, затем и в юности, - то, вероятно, это не может не
оказывать влияния на всю их последующую жизнь.
Было около девяти вечера, когда Педро начал петь, в сопровождении своей
небольшой скрипки и маленькой гитары Томаса - инструментов, используемых
исключительно в ритуалах. Минут двадцать Педро напевал речитативом песни на
своем языке - "чтобы разогреться", как он сам потом объяснил. Песни, похоже,
состояли из мелодичных фрагментов, которые раз от раза варьировались. Голос
Педро, его осанка и вся его личность, казалось, полностью изменились в то
мгновение, когда он начал петь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67