Эти заповеди ослабляют харак-
терологическую основу ребенка, губят его дух, разрушают в
нем жизнь, превращая в хорошо воспитанную куклу.
Мать рассказала мне о своей 11-летней дочери, которая
до 5 лет воспитывалась при строгом запрете онанизма. Девочке
было примерно 9 лет, когда она посмотрела детский спектакль,
где действовал волшебник с искусственно удлиненными и не-
одинаковыми пальцами. Уже тогда ее возбуждал вид указа-
тельного пальца чрезмерной величины, и стоило с тех пор
возникнуть представлениям о страхе, как появлялся и вол-
шебник.
<Знаешь, - говорила девочка матери, - если я пугаюсь, это
всегда начинается с живота (при этом она скрючилась, как
от боли). Тогда я не могу пошевелиться, просто ничем не
могу шевельнуть. Могу играть только с маленькой штучкой
внизу (девочка имела в виду клитор), и ее я тяну и дергаю
туда-сюда, как бешеная. Волшебник говорит: <Тебе нельзя дви-
гаться, ты можешь двигать только то, что там, внизу>. Если
страх все усиливается, я хочу включить свет. Но каждое резкое
движение вызывает новый страх. Только если я двигаюсь очень
осторожно, становится лучше. Если же наконец я включила
свет и достаточно наигралась с тем, что внизу, я все больше
успокаиваюсь, и наконец все проходит. Волшебник - он вроде
няни, которая всегда говорит: <Тебе нельзя двигаться, лежи
тихо> (делает строгое лицо). Если я просто клала руки под
одеяло, она приходила и вынимала их>.
Так как девочка почти весь день держала руку на половых
органах, мать спросила, почему она это делает. Мать не знала,
что дочка так часто предается своему занятию, и описала в
разговоре со мной ее различные ощущения. <Иногда я только
получаю удовольствие от игры, и тогда мне не надо ни тянуть,
ни дергать. Но когда я застываю от страха, то приходится изо
всей силы тереть и дергать внизу. Теперь, когда все ушли и
нет никого, с кем я могу все обсудить, страх постоянно уси-
ливается и приходится все время что-то делать внизу>. Не-
сколько позже она добавила: <Когда приходит страх, я ста-
новлюсь очень упрямой. Тогда мне хочется бороться против
чего-то, но я не знаю, против чего. Только не подумай, что
я хочу бороться против волшебника (по словам матери, его
она вообще не упоминала), уж слишком я его боюсь. Хочется
бороться против чего-то, чего я не знаю>. Этот ребенок дает
хорошее описание ощущений, испытываемых в животе, и спо-
соба, которым он, с помощью воображаемого волшебника, пы-
тается контролировать их.
256
Пусть другой пример покажет значение дыхания для дея-
тельности аппарата ганглий живота. У одного пациента в ходе
продолжительного повторного выдоха проявилась сильная чув-
ствительность тазовой области. Он привык реагировать на это
сдерживанием дыхания. Даже при самом легком прикосновении
к бедру или подчревной области он рефлекторно содрогался.
Когда же я просил его сделать несколько глубоких выдохов,
он не реагировал на прикосновение. При новой задержке ды-
хания быстро восстанавливалась возбудимость тазовой области.
Это могло повторяться сколь угодно часто, и такая клиническая
деталь свидетельствовала о многом. Благодаря глубокому вдоху
накапливается биологическая энергия центров вегетативного
возбуждения, в результате чего усиливается рефлексоподобная
реакция. После повторного выдоха ликвидируется застой, а с
ним и боязливая возбудимость. Таким образом, барьер в глубине
выдоха создает противоречие: он возникает из потребности за-
глушить приятное возбуждение центрального вегетативного ап-
парата, но именно этим и порождает возросшую готовность
к страху и рефлекторную возбудимость. Тем самым становится
понятной еще одна деталь превращения подавленной сексу-
альности в страх. Так же обстоит дело и с клиническим на-
блюдением, согласно которому при восстановлении способности
испытывать удовольствие мы сначала наталкиваемся на фи-
зиологические рефлексы страха. Страх, являясь отрицанием по-
лового возбуждения, в энергетическом отношении идентичен
ему. Так называемая <нервная возбудимость> есть не что иное,
как серия коротких замыканий в процессе отвода электрических
зарядов ткани, вызванных существованием барьера на пути ор-
гастической разрядки энергии. Отсюда ощущение <наэлектри-
зованности>.
У одного моего пациента характерологическое сопротив-
ление на протяжении длительного времени выражалось в
многоречивости. Рот при этом ощущался как <чужой>, <мерт-
вый>, <не принадлежащий> человеку. Больной вновь и вновь
проводил рукой по рту, будто желая убедиться в том, что
он еще существует. При этом удовольствие от болтовни, от
рассказывания разных историй оказалось попыткой преодолеть
ощущение <мертвого рта>. После устранения защитной функ-
ции рот начал спонтанно принимать младенческое положение
сосания, которое сменялось жестким, злым выражением. Го-
лова при этом резко наклонялась вправо. Однажды я почув-
ствовал импульсивное желание взять пациента за шею, как
бы убеждаясь, что там все в порядке. К моему величайшему
удивлению, больной сразу же принял позу повешенного: го-
лова безвольно свесилась в сторону, высунулся язык, а от-
крытый рот оставался неподвижным. И это произошло не-
257
смотря на то, что я лишь прикоснулся к шее. Отсюда вел
прямой путь к детскому страху пациента - боязни быть по-
вешенным за совершенный проступок (онанизм).
Этот рефлекс возникал только в том случае, если одно-
временно задерживалось дыхание и предпринималась попытка
избежать глубокого выдоха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131