Подобие законов, управляющих движением мира электронов,
тем, которые управляют миром планетных систем, было для
меня чем-то большим, нежели только научным выводом.
Как бы научно все это ни звучало, ни на минуту нельзя
было избавиться от ощущения космоса. Фантазия, заставляющая
вообразить себя одиноко парящим во Вселенной, - это нечто
большее, чем просто фантазия, заложенная еще в материнской
утробе. Ползущие автомобили и кружащиеся электроны пред-
ставляются как нечто очень маленькое. Я знал, что пережи-
вания душевнобольных развиваются, в принципе, в этом на-
правлении. Психоанализ утверждал, что подсознание душев-
нобольных захлестывает систему сознания. Из-за этого утра-
чивается как преграда хаосу в собственном подсознании, так
и способность проверки реальности по отношению к внешнему
миру. С фантазии шизофреников о гибели мира начинается
собственный душевный крах этих людей.
Меня глубоко тронула серьезность, с которой Фрейд пытался
понять душевнобольных. Он возвышался как исполин над мне-
ниями психиатров старой школы о душевных заболеваниях,
исполненными мелкобуржуазного превосходства. Но в этом-то
и заключалась его <аномалия>. Познакомившись перед сдачей
экзамена на степень доктора со схемой вопросов, предлагав-
шихся душевнобольному, я написал небольшую пьесу, в которой
изобразил отчаяние такого человека, не справляющегося с силь-
ным переживанием, добивающегося помощи и ищущего яс-
ности. Стоит подумать только о кататонических стереотипах,
когда, например, палец постоянно прижимают ко лбу, точно
размышляя. Стоит подумать только о глубоком, отсутствующем,
ищущем и блуждающем где-то далеко взгляде и выражении
лица душевнобольных. Психиатр же спрашивал этих людей:
<Сколько Вам лет?>, <Как Вас зовут?>, <В чем различие между
ребенком и карликом?> Он констатировал дезориентирован-
ность, расщепление сознания и манию величия, и делу конец!
В венской больнице <Штайнхоф> находились около 20 тысяч
таких пациентов. Каждый из них пережил крушение своего
мира и, чтобы продержаться, создал новый, иллюзорный мир,
в котором он мог существовать.
Осознав это, я очень хорошо понял воззрение Фрейда, со-
гласно которому бред является, собственно, попыткой рекон-
струкции утраченного <Я>. Но подход Фрейда не полностью
удовлетворял меня. С моей точки зрения, его учение о ши-
зофрении слишком рано застряло на констатации обратной
связи этого заболевания с аутоэротической регрессией. Фрейд
полагал, что фиксация душевного развития маленького ребенка
39
в первично-нарциссистском периоде формирует предрасполо-
жение к душевному заболеванию. Я считал такую позицию
верной, но не исчерпывающей. Она была как бы неосязаемой.
Мне казалось, что общность между младенцем, обращенным
в себя, и взрослым шизофреником заключалась в способе вос-
приятия ими окружающего мира. Окружающий мир с бесконечно
большим числом раздражителей не может быть для новорож-
денного ничем иным, кроме хаоса, с которым созвучно ощу-
щение собственного тела. <Я> и мир в соответствии с этим
восприятием образуют единство. Я думал, что поначалу душев-
ный аппарат отличает приятные раздражители от неприятных.
Все приятное входит в расширенное <Я>, все неприятное -
в <не-Я>. Со временем это состояние изменяется. Локализи-
рованные в окружающем мире фрагменты ощущения <Я> пере-
мещаются в <Я> как таковое. Точно так же приятные фрагменты
окружающего мира, например сосок материнской груди, осоз-
наются как часть внешнего мира. Так собственное <Я> по-
степенно <вылущивается> из хаоса внутренних и внешних пере-
живаний и начинает чувствовать границу между собой и внеш-
ним миром. Если же в ходе этого процесса высвобождения
ребенок испытает тяжелый шок, то границы.с миром останутся
размытыми, будут восприниматься неясно или нечетко (<Ин-
стинктивный характер>, гл. IV). Впечатления от внешнего мира
могут восприниматься как внутренние переживания, или, на-
оборот, внутренние телесные ощущения могут переживаться как
воздействие внешнего мира.
В первом случае дело доходит до меланхолических упреков
в свой адрес, которые повторяют когда-то действительно ус-
лышанные реальные предостережения. Во втором случае боль-
ному кажется, что его электризует некий тайный враг, тогда
как он лишь воспринимает свои вегетативные нарушения. В то
время я ничего не знал о подлинности телесных ощущений
душевнобольных и пытался только установить соотношение
между переживанием своего <Я> и восприятием окружающего
мира. Именно здесь и формировался подход к моему после-
дующему убеждению в том, что потеря чувства реальности,
обусловленное шизофренией, начинается с ложного толкования из-
менений в собственных органических ощущениях.
Мы все - лишь по-особому организованные электрические
машины, взаимодействующие с космической энергией. К этому
положению я еще вернусь. Во всяком случае, я должен был
предположить наличие созвучия между миром и <Я>. Мне ка-
залось, что по-другому нельзя было выйти из этой ситуации.
Сегодня я знаю, что душевнобольные переживают это созвучие,
не осознавая нашчие границы между <Я> и миром, и что фи-
листеры и понятия не имеют о созвучии, воспринимая лишь
40
свое возлюбленное <Я> как центр мира. Человек, тяжело по-
раженный душевным заболеванием, в человеческом отношении
более ценен, чем мещанин с его национальными идеалами!
Первый по крайней мере чувствовал, что такое космос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131