Обратило на
себя внимание то обстоятельство, что страдающие постэнце-
фалитом подростки, переживавшие период полового созревания,
были склонны к гипермоторике. В пубертатном периоде бо-
лезнь проявлялась скорее в экзальтированных, а в старших
возрастах - более в летаргических формах.
Я ничего не опубликовал об этом, но впечатления прочно
сохранились. Тогда нарушения вегетативных нервных функций
оценивались полностью по схеме нарушений произвольной сен-
сомоторной нервной системы. Утверждалось, что болезнь охва-
тывала определенные нервные области и центры, импульсы на-
рушались или создавались вновь. Причинами нарушения счита-
лись механические поражения нервов. Никто не думал о воз-
можности общего нарушения вегетативного функционирования.
Я полагаю, что вопрос не решен и сегодня, и ничего не могу
сказать о его сути. Вероятно, постэнцефалитное заболевание яв-
ляется нарушением импульсной функции во всем теле, причем нерв-
58
ные пути играют только роль посредника. Не приходится со-
щеваться в существовании связи между специфической струк-
турой характера и особым характером вегетативных торможений.
Инфекционное происхождение постэнцефалита также не вызы-
вает сомнений. <Импульсная функция во всем теле> и <общее тор-
можение вегетативных функций> - таковы были два наиболее
важных впечатления, имевших решающее значение для после-
дующей работы. О сущности вегетативных импульсов мне еще
ничего не было известно.
Несокрушимая убежденность в правильности высказываний
о сексуальной обусловленности неврозов и психозов сделали
для меня очевидным наличие сексуального нарушения при ши-
зофрении или сходных расстройствах личности. Душевноболь-
ной без обиняков высказывал все то, что приходилось <из-
влекать> из больного на протяжении многих месяцев кропот-
ливой работы и истолковывать. Тем более странным было по-
ведение психиатров, которые ничего и знать об этом не хотели,
состязаясь друг с другом в издевках над Фрейдом. Нет ни
одного случая шизофрении, в котором после установления пусть
даже слабого контакта недвусмысленно не предлагался бы ис-
следователю свой сексуальный конфликт. Содержание конфлик-
тов может быть различным, но на первом месте всегда стоит
грубая сексуальность. Официальная психиатрия занимается
только классификацией, и в этом ей мешает знакомство с
содержанием конфликтов. Для нее важно, испытывает ли боль-
ной дезориентацию только в пространстве или также и во
времени. Ее представителю все равно, что привело больного
к тому или другому виду дезориентации. Душевнобольные точно
получают удар обухом по голове, когда на них обрушиваются
тщательно скрываемые, неосознанные или лишь наполовину при-
знаваемые сексуальные представления. Половой акт, извращения,
половое сношение с матерью или отцом, размазывание кала
по гениталиям, представление о соблазнении жены друга или
о соблазнении ею, грубо-чувственные фантазии о сосании и
т. п. затопляли осознанное мышление. Не приходится удив-
ляться, что человек реагирует на это внутренней дезориентацией.
Необычная внутренняя ситуация вызывает страх.
Тот, кто допустил осуждаемую сексуальность при сохранении
отпора, должен начать ощущать внешний мир как нечто стран-
ное. Ведь и мир ставит такого человека как чудака вне своих
границ. Мир сексуальных ощущений настолько непосредственно
приближается к душевнобольному, что тот должен выпасть из
обычной системы мышления и жизни. При этом он часто
блестяще различает сексуальное лицемерие окружающего мира,
приписывая в результате врачу или родственнику то, что сам
59
непосредственно чувствует. Чувствует же он действительность,
а не ее фантастическое восприятие.
Люди <полиморфно извращены>, и вместе с ними проник-
нуть! извращенностью их мораль и институты. На пути этого
потока нечистот и асоциальных стремлений установлены се-
рьезные преграды. Внутри каждого человека таковыми являются
моральные воззрения и тормоза, а извне, в масштабах всего
общества, - полиция нравов и общественное мнение. Следо-
вательно, чтобы быть в состоянии существовать, люди должны
изменять самим себе, принимать искусственные формы жизни
и взгляды, которые они сами и создали. То, что им чуждо,
что в длительной перспективе является тягостным, они вос-
принимают теперь как нечто исконное, как <вечную моральную
сущность человека>, как <собственно человеческое> в проти-
воположность <звериному>.
Этой раздвоенностью объясняются многие фантазии на тему
изменения существующего порядка, в соответствии с которыми
пациенты запирают в палатах своих надсмотрщиков и врачей в
качестве больных. Правы именно они, а не другие. Это пред-
ставление не так уж далеко от истины. Его рассматривали люди
великого ума, в том числе Ибсен в своей драме <Пер Гюнт>.
Каждый в чем-то прав. В каком-то определенном пункте должны
быть правы и душевнобольные, только в каком? Конечно, не в \
том, о чем они говорят. Но если установить контакт с душев-
нобольными, то они оказываются в состоянии очень разумно и
серьезно беседовать о многих странных явлениях жизни.
Тот, кто до сих пор внимательно следил за моими рас-
суждениями, почувствует диссонанс. Ему надо было бы задаться
вопросом о том, действительно ли причудливые, извращенные
сексуальные ощущения душевнобольных представляют собой
прорыв <естественного> начала в их душах. Являются ли ес-
тественными ощущениями жизни копрофагия, гомосексуальные
фантазии, садизм и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131