ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
В отношении меня в графе «прочие приметы» было почему-то помечено: «без особо выдающихся признаков»! Я даже обиделся по этому поводу, но смолчал… «На вкус и цвет – товарищей нет!» Полагаю, что повышенное внимание к олеговым прелестям объяснялось просто: он был основательно перегрет недавним общением с Ладой Борисовной. «Остаточные явления» даже сквозь штаны и путающиеся в перекладывании на лобке руки (любимый жест Гитлера) оставались весьма заметными…
– Вообще-то надо поговорить с каждым из вас по отдельности, – начала было кобениться следователь, – но, как говорится,..
Мы не успели услышать очередную милицейскую сентенцию… Дверь широко распахнулась и на пороге возникла фигура начальника следственного отдела Колесникова Павла Олеговича. Сегодня он был почему-то в форме, и она ему очень шла, особенно майорские погоны!.. Елизавета Генриховна тоже отметила элегантность и молодцеватость своего шефа: она даже более четырех раз перевела взгляд с его погон тоже на пенис! Но женщина почему-то промолчала, не поднялась навстречу начальству, из чего я сделал заключение, что Иванова, во-первых, блатная штучка, во-вторых, сексуально удовлетворенная особа!..
По-моему, это все великолепно понимал и Колесников, но он почему-то посчитал необходимым продемонстрировать особое расположение ко мне и Верещагину, тем самым, видимо, попытаться настроить Елизавету Генриховну на деликатный лад допроса. Он поздоровался с Олегом и со мной за руку, поинтересовался о нашем здоровье, ненароком выяснил, где мы проводили все эти дни – с момента нашей последней встречи. И совершенно неожиданно спросил:
– Александр Георгиевич, а как идет работа над новой книгой о буднях милиции. Насколько я понимаю, вы же не зря торчали у нас в отделении целые сутки: отсиживались в «обезьяннике», у меня выпытывали «профессиональные секреты». Наверняка и Олег Макарович шарил взглядом по нашим «закромам» с особым смыслом – не иначе как для того, чтобы вам помогать «творить бестселлер» детективного жанра?
Было нетрудно догадаться, что такие речи – психическая атака на Иванову. Знай дескать с кем связалась! А я, если и зашел к тебе с умыслом, так только для того, чтобы тебя же и обезопасить от последствий контакта с «мастером художественного слова». И никакой личной или иной корыстной цели у меня нет – все только на благо отчизне, да нашему ведомству!..
Ивановой он никаких указаний не давал, а только в заключение беседы попросил какую-то папку, а получив ее, удалился, попрощавшись с нами теперь уже только кивком головы и вполне индифферентным словом – «До встречи»…
Мне показалось, что разыгранный начальником театр, Елизавета Генриховна так и оценила, как должна была оценить умная женщина и дошлый следователь: на нее попытались оказать давление, но в очень мягкой форме – деликатно, плавно, ненавязчиво. Однако любому опытному чиновнику понятно, что начальник «может мягко стелить, но спать-то будет жестко»! И она, подавив кривую усмешку, несколько призадумалась. Ей, как я понимаю, было необходимо решить: а стоит ли из-за двух «говнюков» ломать копья? По-моему, она решила не ссориться с начальством, а потому даже не стала допрашивать нас с Верещагиным по одиночке, а принялась задавать вполне дежурные вопросы обоим сразу. Мы могли отвечать попеременно, давая каждому, свободному от разговора, собраться с мыслями. Но и здесь она могла ловить нас на противоречиях, а у следователя для таких штучек, видимо, был отменный навык.
Но мы с Олегом уже вошли в новую роль «литературных метров», способных сокрушать «гнилые устои» и выводить даже карающие органы на чистую воду. Потому беседа шла в вежливом тоне. В начале мы попросили Елизавету Генриховну уточнить причину столь основательного любопытства к частной жизни свободных граждан свободной России. Иванова поняла, что мы правы и будем стоять насмерть, оказывая сопротивление любым ее противозаконным действиям. Она поняла, что с нами необходимо выбирать тон, искать какой-то иной подход, если хочешь чтобы мы сотрудничали со следствием. В конце концом, за нами оставался и последний довод: мы могли уйти в глухую оборону – сослаться на то, что хотим беседовать только в присутствие адвоката, а для нашего задержания требуется соответствующее решение суда.
Иванова поднялась со стула и прошла к сейфу… Мы с Олегом несколько прибалдели и «облизали взглядом» ее формы даже более основательно, чем она это сделала с нами…
Было на что посмотреть: она выступала в брючном костюме, не скрадывающим, а только подчеркивающим идеальность ее форм. Тут я понял, в чем состоит успех следственных дел Ивановой и откуда такая независимость во взаимоотношениях с начальством: она была отменной бабой и мужики не могли удержаться, контактируя с ней, от слюно-и сперматечения!.. Уверен, что Иванова моментально раскалывала подследственных, используя свое «главное оружие» уже в визуальной форме, а с «большими генералами» она могла симулировать «очарование» мужчиной-героем и логически возникающую при этом «женскую слабость»…
Конечно, это была блатная особа, причем поддержку, видимо, она имела на самом высоком уровне. Теперь и мы с Олегом поняли: с этой дамочкой необходимо держать ухо востро… От сокрушения я незаметно соскользнул в приятные сердцу писателя литературные изыски…
"Главной модницей и щеголихой в Англии была королева Елизавета I, тут уж никто не мог угнаться за ней. Не обладая отменной внешностью, Елизавета успешно компенсировалась в шикарности туалетов. Говорят, что у нее было более трех тысяч платьев, каждое из которых представлялось произведением искусства, особенно если учесть какие драгоценности использованные в отделке нарядов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
– Вообще-то надо поговорить с каждым из вас по отдельности, – начала было кобениться следователь, – но, как говорится,..
Мы не успели услышать очередную милицейскую сентенцию… Дверь широко распахнулась и на пороге возникла фигура начальника следственного отдела Колесникова Павла Олеговича. Сегодня он был почему-то в форме, и она ему очень шла, особенно майорские погоны!.. Елизавета Генриховна тоже отметила элегантность и молодцеватость своего шефа: она даже более четырех раз перевела взгляд с его погон тоже на пенис! Но женщина почему-то промолчала, не поднялась навстречу начальству, из чего я сделал заключение, что Иванова, во-первых, блатная штучка, во-вторых, сексуально удовлетворенная особа!..
По-моему, это все великолепно понимал и Колесников, но он почему-то посчитал необходимым продемонстрировать особое расположение ко мне и Верещагину, тем самым, видимо, попытаться настроить Елизавету Генриховну на деликатный лад допроса. Он поздоровался с Олегом и со мной за руку, поинтересовался о нашем здоровье, ненароком выяснил, где мы проводили все эти дни – с момента нашей последней встречи. И совершенно неожиданно спросил:
– Александр Георгиевич, а как идет работа над новой книгой о буднях милиции. Насколько я понимаю, вы же не зря торчали у нас в отделении целые сутки: отсиживались в «обезьяннике», у меня выпытывали «профессиональные секреты». Наверняка и Олег Макарович шарил взглядом по нашим «закромам» с особым смыслом – не иначе как для того, чтобы вам помогать «творить бестселлер» детективного жанра?
Было нетрудно догадаться, что такие речи – психическая атака на Иванову. Знай дескать с кем связалась! А я, если и зашел к тебе с умыслом, так только для того, чтобы тебя же и обезопасить от последствий контакта с «мастером художественного слова». И никакой личной или иной корыстной цели у меня нет – все только на благо отчизне, да нашему ведомству!..
Ивановой он никаких указаний не давал, а только в заключение беседы попросил какую-то папку, а получив ее, удалился, попрощавшись с нами теперь уже только кивком головы и вполне индифферентным словом – «До встречи»…
Мне показалось, что разыгранный начальником театр, Елизавета Генриховна так и оценила, как должна была оценить умная женщина и дошлый следователь: на нее попытались оказать давление, но в очень мягкой форме – деликатно, плавно, ненавязчиво. Однако любому опытному чиновнику понятно, что начальник «может мягко стелить, но спать-то будет жестко»! И она, подавив кривую усмешку, несколько призадумалась. Ей, как я понимаю, было необходимо решить: а стоит ли из-за двух «говнюков» ломать копья? По-моему, она решила не ссориться с начальством, а потому даже не стала допрашивать нас с Верещагиным по одиночке, а принялась задавать вполне дежурные вопросы обоим сразу. Мы могли отвечать попеременно, давая каждому, свободному от разговора, собраться с мыслями. Но и здесь она могла ловить нас на противоречиях, а у следователя для таких штучек, видимо, был отменный навык.
Но мы с Олегом уже вошли в новую роль «литературных метров», способных сокрушать «гнилые устои» и выводить даже карающие органы на чистую воду. Потому беседа шла в вежливом тоне. В начале мы попросили Елизавету Генриховну уточнить причину столь основательного любопытства к частной жизни свободных граждан свободной России. Иванова поняла, что мы правы и будем стоять насмерть, оказывая сопротивление любым ее противозаконным действиям. Она поняла, что с нами необходимо выбирать тон, искать какой-то иной подход, если хочешь чтобы мы сотрудничали со следствием. В конце концом, за нами оставался и последний довод: мы могли уйти в глухую оборону – сослаться на то, что хотим беседовать только в присутствие адвоката, а для нашего задержания требуется соответствующее решение суда.
Иванова поднялась со стула и прошла к сейфу… Мы с Олегом несколько прибалдели и «облизали взглядом» ее формы даже более основательно, чем она это сделала с нами…
Было на что посмотреть: она выступала в брючном костюме, не скрадывающим, а только подчеркивающим идеальность ее форм. Тут я понял, в чем состоит успех следственных дел Ивановой и откуда такая независимость во взаимоотношениях с начальством: она была отменной бабой и мужики не могли удержаться, контактируя с ней, от слюно-и сперматечения!.. Уверен, что Иванова моментально раскалывала подследственных, используя свое «главное оружие» уже в визуальной форме, а с «большими генералами» она могла симулировать «очарование» мужчиной-героем и логически возникающую при этом «женскую слабость»…
Конечно, это была блатная особа, причем поддержку, видимо, она имела на самом высоком уровне. Теперь и мы с Олегом поняли: с этой дамочкой необходимо держать ухо востро… От сокрушения я незаметно соскользнул в приятные сердцу писателя литературные изыски…
"Главной модницей и щеголихой в Англии была королева Елизавета I, тут уж никто не мог угнаться за ней. Не обладая отменной внешностью, Елизавета успешно компенсировалась в шикарности туалетов. Говорят, что у нее было более трех тысяч платьев, каждое из которых представлялось произведением искусства, особенно если учесть какие драгоценности использованные в отделке нарядов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189