На аэродром возвратились только семь экипажей из десяти. И тут же новое задание. Только что командир армейской разведгруппы, расположенной в партизанском отряде, сообщил по рации в штаб фронта: "Подорван мост, нарушено движение к фронту крупных танковых и мотомеханизированных колонн противника. В квадрате 01748 следует ожидать скопление живой силы техники врага. Ночью начнут восстанавливать мост. С рассветом его надо атаковать авиацией..."
Низкая облачность не позволила нам вылететь полковой колонной. Поднялись одиночные самолеты.
Проходим линию фронта. Облака надежно прикрывают наш Пе-2. В небольшом их разрыве вижу контрольный ориентир. Теперь до цели рукой подать. В облаках появляются просветы. Отчетливо вижу шоссе. Еще минута. Вот она, длинная вереница танков, мотопехоты, артиллерийских орудий и повозок. Разворачиваюсь в хвост этой колонны. Приближаюсь к мосту с запада, из фашистского тыла и обрушиваю в самую гущу первую серию бомб.
С опушки лесного массива в нашу сторону летят снаряды среднекалиберной зенитки. Разворачиваюсь и снова захожу "на пробку". Но на этот раз различаю быстро приближающиеся к самолету разноцветные трассы. Приходится уходить в сторону. Справа появляются две пары Ме-109. Одна почему-то ведет себя пассивно, а другая разворачивается для атаки. Впереди облака, но разве до них дотянешь! В тот момент, когда ведущий истребитель появляется совсем рядом, где-то справа, чуть доворачиваю свою машину и тем самым даю возможность стрелку-радисту вести прицельный огонь. У "мессера", видимо, слабые нервы - он не выдерживает огня и отваливает. Второй оказался более напористым. Используя преимущества в скорости и маневре, он пошел в атаку. Приходится резкими разворотами метаться в поисках теперь уже значительно поредевших облаков...
За год командования 9-м авиаполком мне приходилось выполнять самые разнообразные боевые задания, и всегда рядом со мной были воспитанники Михаила Антоновича Кривцова, смелые, решительные, находчивые ребята.
К этому времени их батя получил повышение по службе и отправился на Брянский фронт помощником командира 24-го Краснознаменного Орловского бомбардировочного авиационного полка. Некоторое время спустя этот полк войдет в состав 241-й бомбардировочной авиационной дивизии, которой мне будет доверено командовать до последнего дня войны.
Славный боевой путь прошел 24-й авиаполк под командованием Героя Советского Союза подполковника Юрия Николаевича Горбко. В его рядах сражались такие прославленные асы, как Герои Советского Союза Василий Члепанов и Василий Поколодный, повторившие подвиг капитана Гастелло.
Всего 355 дней довелось командовать 24-м полком Ю. Н. Горбко. С большой любовью вспоминал Михаил Антонович Кривцов своего командира. С ним он прошел хотя и небольшой боевой путь, но многому у него научился. В свое время летчик Ю. Н. Горбко, так же как и Кривцов, отличился при штурме линии Маннергейма, и его боевой опыт пригодился молодым летчикам. Благодаря его заботам, война не застала полк врасплох. Еще рано утром 22 июня 1941 года полк нанес удар по боевым порядкам фашистских войск, штурмовавших линию советской государственной границы.
Коллектив полка очень тепло принял в свои ряды Михаила Кривцова. Первое время он часто летал рядом с Горбко и комиссаром полка И. М. Бецисом, а потом стал самостоятельно водить полковую колонну.
...Это случилось 26 мая 1942 года. Разведка донесла, что в районе Изюм-Барвенково замечено большое скопление танков. По всем признакам, немцы готовили танковый прорыв. Их планы надо было поломать. Задание ответственное, и командир полка Горбко решил сам вести своих воспитанников на цель. Его заместителем в воздухе был Кривцов. В районе цели зенитки врага создали сплошную огневую завесу. Сильно поврежденный самолет Юрия Горбко едва держался в горизонтальном полете, но ни на градус не отклонился от боевого курса. Только после того, как от земли ввысь потянулись смоляные шлейфы горящих танков, Горбко передал командование полком своему заместителю Михаилу Кривцову, а сам попытался перетянуть через линию фронта.
Быстро падала высота, пламя подбиралось к бензобакам, от едкого дыма слезились глаза, а "мессеры" не переставали атаковать.
В эти критические секунды Юрий Горбко бросил взгляд на карту и убедился, что до расположения наших войск уже совсем близко. Но тут же машина сотряслась от очереди угодивших в нее пушечных снарядов "мессера". Пе-2 пылающим факелом устремился к земле.
Холодный пот проступил на лбу командира, он понял: надежды на спасение больше нет. Выпрыгнуть? Бессмысленно... Даже если парашюты и раскроются на такой небольшой высоте, все равно попадешь в лапы фашистов. Горбко напряг последние силы, еще крепче сжал в руках штурвал, направляя машину на блеснувшее впереди торфяное болото - оно мягкое, и самолет можно будет посадить на фюзеляж.
Дым, густой и едкий, заполнил собой кабину, душил кашель, нечем было дышать. Горбко последним усилием воли приземлил самолет на торфяник. Но тут произошло нелепое - самолет напоролся на пни вырубки. Раздался треск, кабину перекорежило. Резкая боль пронзила все тело Горбко: педали ножного управления, зацепившись за пенек, дугой выгнулись и подались назад, увлекая вместе с собой и ноги пилота, намертво прижав их к основанию сиденья. Горбко, сжимая зубы от чудовищной боли, понял, что кости ног переломаны. Напрягая всю волю, он сумел выключить зажигание. Стрелок-радист выпрыгнул из объятого пламенем самолета и вместе со штурманом бросился на помощь своему командиру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69